— Ась, — поворачиваюсь к дующей щеки ученице, — просто у нас с дядей Никитой есть для тебя небольшой сюрприз.
— Я не люблю сюрпризы! — воинственно складывает руки на груди Ася и смотрит на меня в упор. А мне-то и ответить ей на это нечего.
— Знаешь что, — наконец-то прерывает наши молчаливые гляделки водитель, — придется полюбить, маленькая госпожа, — заводит мотор, срываясь с места.
До конного клуба едем практически молча. Ася дуется так, что слышно ее недовольное пыхтение на заднем сидении, а мы с Никитой просто не находим общих тем для разговора.
Украдкой мне удается рассмотреть лицо брата Влада, и я не могу не отметить, что они похожи. Тот же профиль, то же упрямство. Вот только если с отцом Аси с самой первой встречи было комфортно и легко даже просто находиться рядом, тянуло оказаться в его обществе, то с Никитой чуть сложней. Как бы странно ни звучало, но он явно не мой типаж. Не мой характер и человек. Больше похож на Дениса. И по возрасту, и по отношению к жизни. Последний, кстати, замолчал. Может, у меня есть надежда, что скандал на парковке ему популярно объяснил, что жизнь свою связывать с ним не собираюсь?
При въезде под вывеску на территории клуба слышу возмущенное в своей адрес:
— Вы обещали не рассказывать! — от Аси, которая, как только мы припарковались, выскакивает из машины и топает ножкой. Было бы забавно, если не было бы так обидно. Ведь для нее же стараюсь, дурочка.
— Я обещала не рассказывать твоей маме или отцу. Но не Никите.
— Вы врунья! — выносит заключение Ася, а я только пожимаю плечами и накидываю на спину рюкзак, а на глаза солнцезащитные очки, так как солнце сегодня поистине жарит и светит на всю свою мощь.
— Ник, поехали домой! — кричит, пытаясь “вразумить” дядю, ребенок, но тому уже и самому, кажется, стало любопытно, и он почти на добрый десяток шагов ушел от нас в поисках администратора или кассы.
И когда парень уже скрылся за дверями административного здания, я не выдерживаю недовольного бубнежа.
— Хватит дуться, Ася! — поворачиваюсь к замершей у машины девчонке, — один день, ладно? Нет, не так! Всего пару часов не дуйся! Позволь себе улыбнуться и не видеть во всем происходящем злой умысел или способ тебя обидеть, — складываю руки на груди на манер ребенка и поджимаю губы. — Да, я тебе не нравлюсь. Да, я лягушка, — киваю, — но вот, посмотри, — машу рукой в сторону пасущихся на лугу разномастных и, несомненно, породистых коней. — Они же восхитительны!
Ася воровато оглядывается, но молчит. Возможно, мне удалось до нее достучаться? Хотя бы чуть-чуть. Помочь малышке раскрыться и перестать так негативно смотреть на этот прекрасный, яркий и чудесный мир.
— Да, у меня тоже всякое бывало, Ась. Тоже родители работали, и я тоже вредничала и злилась. И именно из-за этого я очень многое упустила. Знаешь, по-настоящему меня понимала только бабуля и однажды, когда я надумала дуть губы у нее в деревне, она съездила мне веником по попе и сказала, что с такими щеками сейчас воду из колодца таскать буду, — вспоминаю, а сама тихонько посмеиваюсь. Как же я соскучилась по родной деревеньке! По пению петуха с утра и парному молоку. Речке, что буйно течет рядом, и бабуле, что всегда накормит, расцелует, ну, и если необходимо, выдаст порцию мотивирующих люлей.
— Правда? — наконец-то отмирает Ася, — прям веником?
— Да-да, — машу головой и тяну руку. — Давай, малыш, всего денек. А завтра обещаю, что ты можешь снова начать на меня дуться. На меня, на Ника, и на всех остальных.
Минута, две, ребенок недоверчиво поглядывает на мою протянутую ладонь и в итоге отмирает.
— Ладно, — хватает меня за руку, а мне хочется подпрыгнуть от радости, что получилось! — показывайте мне своих лошадей.
— Вот и отлично. Обожаю это дело!
— А я читала… — Ася пускается в любопытный рассказ о том, как живут, чем питаются эти величественные и прекрасные создания. А я и сама уже в душе ликую, как маленький ребенок.