— Тогда не дуйся, — наклоняется ко мне Рус, быстро, едва касаясь моих губ, и тут же с недовольным мычанием отстраняется, щелкая брелоком сигнализации и открывая свой Доджик. — К ужину буду.
— Пожалуйста! Рус! Пообедай сегодня, — складываю руки на груди, — иначе я приеду и насильно заставлю. Серьезно! — говорю, а самой мне это его поведение кого-то напоминает. Не так давно мамуля утрами заставляла завтракать, а теперь вот я… жениха. Забавная штука — жизнь.
— Я готов проигнорировать твою просьбу уже только ради того, чтобы увидеть тебя днем, — смеется Руслан, скрываясь в салоне авто.
И вот так каждое утро. Проснуться ни свет ни заря вместе с его будильником, позавтракать, проводить скрепя сердце и будить дочурку, которая еще досматривает десятый сон.
Джип срывается с места и, махнув напоследок, Беркутов выезжает с территории и держит путь в сторону города. А я в сторону спальни, где мое чудо в обнимку с игрушками сладко посапывает.
— Малышка, — присаживаюсь на краешек большой кровати и целую в румяную щечку Ромашку, которая завозилась. — Просыпайся, сладкая, пора в садик, — приглаживаю спутавшиеся за ночь светлые кудряшки.
— Мамоська, — открывается один глазик, и на губках расплывается хитрая улыбка. — Добое утло, — тянет ко мне ручки принцесса, заставляя улечься рядом. — А давай я севодя не поду в садик?
Нет, боже, я точно не готова стать мамой! Потому что отказать хитрюге, когда она смотрит своими голубыми океанчиками вот так умоляюще, невозможно. Остается последний веский довод:
— Папочка будет ругаться, — говорю в надежде, что на ребенка это волшебным образом подействует, но не тут-то было.
— А мы папоське не сказем, — прикладывая пальчик к губам, заговорщески шепчет Роберта.
— Рома-а-ашка, — смеюсь, притягивая к себе малышку, — вот и как мне с тобой быть?
— Любить, — говорят мне абсолютно серьезно, что приятно отдается в груди волной тепла и нежности.
— Люблю, — утыкаюсь носом в сладко пахнущую карамельным шампунем макушку и даже пытаться не буду уговорить ребенка пойти в сад. — Устроим девичник.
— А сто такое дисник, м-м-м?
— Это значит вечеринка только для классных девчонок.
— Ула! — вытягивается у меня под боком Роберта, — а мы мозем еще поспать, а потом устлоить дисник?
— Мозем, — передразниваю дочурку и щелкаю по курносому носику.
Нет, все-таки дети — это прекрасно. Как я раньше жила без Ромашки и Руслана? Не знаю. Уже и не помню. С каждым днем я все больше и больше теряюсь в семейной жизни, утопая в нежности и ласке, которые эти двое отдают с лихвой.
Так незаметно мы обе и задремали под серость и мерный шум зарядившего дождя за окном. А проснулись в начале двенадцатого от настойчивого звонка в дверь. Что за ерунда? Няня сегодня на выходном, да и у нее есть ключи. Собственно, как и у Руслана, который так рано точно не вернулся бы из офиса.
— Кто там? — разлепив сонные глазки, шепчет Роберта.