Френдзона: выход

— Соскучился.

Он невинно распахнул глаза, она свои, наоборот, сузила.

— А если серьезно?

— Я предельно серьезен. Мрысь, а русское гостеприимство из тебя еще не вытравили? — Марфа шумно выдохнула, а Рома продолжил: — Я голодный и устал с дороги.

— А от меня ты чего хочешь?

— Ну как — что? Добра молодца обогреть, накормить, в баньке попарить.

— Хорошо! — Марфа резко достала телефон. — Сейчас я тебе подберу гостиницу. Сколько звезд, Роман Ростиславович?! И какие-то другие пожелания есть?!

Резкий голос, холодное выражение лица. И как-то вдруг и мгновенно он осознал, что… Что все. Роман понял вдруг, что все. Его Марфы больше нет. Это какая-то чужая Марта Штибер. Которая сейчас отправляет его жить в гостиницу. А на что он рассчитывал, собственно? Что она привезет его в свой дом? В дом, где живет она и ее… муж?!

Пять минут назад он был счастлив лишь от того, что обнимает ее. А теперь стало больно. Как в тот момент, когда увидел кольцо на ее пальце. Нет, сильнее. Хотя куда уж сильнее, кажется…

— Ты что, рассчитывал жить у меня, Рома? — Марфа словно читала его мысли. — Это неудобно, неприлично и… Неужели ты не понимаешь?!

Понял, Марфа. Только сейчас понял. Все понял. Дай продышаться — и отвечу.

— Да, конечно, — Ромка слышал, каким чужим и заторможенным голосом он говорит, но не мог с этим ничего сделать. — Да, разумеется, ты права. Я… все понял. — Он наклонился и взял сумку. Он зря приехал. Совершенно точно зря. — Увидимся как-нибудь еще, Мрысь.

— Не смей мной манипулировать! — Марфа почти взвизгнула. — И не надо мне давить на жалость!

— И в мыслях не было, — Рома вдруг почувствовал, что говорить ему ужасно трудно. И очень хочется развернуться и уйти. Потому что какой-то непонятный комок в горле, глупый, детский, и он мешает говорить. И мешает вести себя как нормальный взрослый человек. Но… но… но… Вот он сейчас развернется и уйдет. Сядет в самолет и улетит обратно. И никто не знает, когда они снова увидятся. И он обязан ей хоть что-то сказать. И, желательно, правду. Хотя бы часть ее. — Я и правда по тебе соскучился, Мрысь. Мы же… мы же так близки были. Вспомни, сколько у нас всего было вместе. А потом ты вдруг… а без тебя вдруг стало как-то пусто и… Просто все это так резко случилось, и я оказался не готов. И… ладно, извини. Приезжать к тебе было и в самом деле глупо.

К концу этой невнятной речи комок разросся до каких-то чудовищных размеров. Поэтому Роман неловко кивнул и развернулся. Успел даже сделать пару шагов — прежде чем его резко дернули за локоть.

Оборачиваться не хотелось. Обернешься — и проснется надежда. А это не нужно.

За руку дернули сильнее, и все же пришлось оборачиваться.

Марфа смотрела на него. Молча и как-то… как-то очень странно смотрела на него. Потом отвернула лицо в сторону, вздохнула, что-то пробормотала.

— Что? Я не расслышал, извини.

— Бери свой портфель и пошли.