День удивления перешел в ночь удивления. Что она сказала?! Зачем?! Но обдумать это Марфа уже не успела, потому что мгновенно оказалась на спине. Рома навис над ней. В полутьме черты его лица казались совершенно незнакомыми, так же, как и низкий хриплый голос.
— Любой ваш каприз, моя госпожа.
Он поцеловал ее. И это все же был ее Ромка. Его губы, его язык, его горячие руки, стиснувшие ее талию.
Все сомнения исчезли. Она все сделала правильно. С ними сейчас все происходит правильно.
Их первый раз… их единственный раз… был бурным. Кажется, скоротечным — но Марфа не помнила отчетливо. Она вообще не помнила никаких деталей — кроме оглушающего наслаждения. И острого стыда — потом.
Сейчас же никакого стыда быть не может. И никто никуда не торопился. Нет, Марфа бы уже как-то форсировала процесс. А вот Рома был явно настроен иначе.
На долгую прелюдию.
Раздеться его Марфа уже практически умоляла — потому что все ее тело горело от его смелых прикосновений. И утолить этот пожар мог только он.
— Ромка, — со всхлипами шептала она, пытаясь стянуть его футболку. — Ромочка, пожалуйста…
Ну наконец-то! Оказывается, она помнила это. Вот это сладостное чувство, когда он, обнаженный, вжимает ее в матрас. Пройтись ладонями по гладкой теплой коже спины. Почувствовать его твердое горячее возбуждение. Марфа заерзала под ним.
— Тише-тише, — Рома лизнул ее в угол рта. — Мы никуда не торопимся.
— Ромка… — беспомощно выдохнула Марфа.
Его рука опустилась и легла на ее бедро.
— Сейчас я буду любить тебя, девочка моя.
Марфа задохнулась этими словами. И потом так и не смогла вспомнить толком, как дышать.
Касания жадных губ — вниз по шее до груди. Теплый упругий язык ласкает соски, гладит самым кончиком. Потом тесный плен рта. Пальцы, их прикосновения сначала нежные, затем сильные, требовательные. Подчиняющие.
И вниз. Бедра разошлись сами собой, позволяя ему все. Все это: горячие поцелуи, бесстыдная и прекрасная ласка языка между ног, снова жадные поцелуи и снова язык — там, Рома точно знает, где и как надо. Чтобы наслаждение сбилось в самом низу живота в горячий пульсирующий клубок, и ему становится так тесно в ее теле, что оно начинает истекать из нее. И лишь в самом конце, мокрая от наслаждения везде, где только можно, включая лицо — Марфа поняла, что плачет. От пережитого только что острого удовольствия. И от того, что внутри тянула и требовала чего-то еще пустота.
Отсутствие его. Такого необходимого.
— Ромка… — Марфа потянула его на себя. — Ромочка, пожалуйста…
Он ни хрена не помнил, как у них все было в первый раз. Ничего не помнил, кроме оглушающего чувства ликования от того, что Марфа теперь его. Что она нуждается в нем. Хочет его.
ebooksa