И под ее шепот и стоны он впервые в жизни взял женщину вот так — как заложено природой для продолжения рода человеческого. Без презерватива. Поверив на слово и не сомневаясь. Впрочем, обо всем это Игорь подумал уже потом, после, когда пытался анализировать. А в тот момент у него слетело все, способность анализировать и контроль — они внезапно отключились. И острое неконтролируемое животное наслаждение от этого прямого, без каких-либо барьеров, тесного телесного контакта двух естеств — горячего твердого мужского и истекающего желанием женского — затопило его. Затопило так, что вынырнуть уже не получилось. И, получается, разрешение стонать громче он выдал прежде всего самому себе.
Он рухнул на нее и несколько секунд лежал. Не позволял себе такого обычно, знал, что тяжелый, что партнерше будет некомфортно. Но ничего не мог поделать, просто не мог, сил не было. Да и потом, его Рита — не Дюймовочка, девушка крепкая, несколько секунд выдержит.
Она выдержала. Лежала под ним, не ерзала, и только тихонько гладила по затылку дрожащей рукой. Это заставило Игоря все-таки вспомнить про совесть, самоконтроль и прочие приятные вещи — и откатиться в сторону.
— Не раздавил? — Игорь попытался сказать это легким слегка шутливым тоном. Вышло не очень успешно, оказывается, дыхание еще не пришло в норму.
— Нет, — прозвучал тихий ответ. — А можно, я тебя обниму?
— А можно, ты не будешь больше спрашивать, а просто будешь обнимать?
— Хорошо, — она повернулась на бок. Положила ладонь ему грудь и прижалась носом к плечу. — Ужасно хорошо.
— Ага.
На этом диалог у них застопорилась. Мысли в голове, впрочем, тоже не появлялись. И сонное оцепенение тоже не накатывало. Вместо него — какое-то странное состояние звенящего покоя. А к нему в компанию — еще более странное чувство нехватки прикосновений. Только что они буквально были одним целым. И теперь этого парадоксальным образом не хватало. Игорь двинул плечом, сам повернулся на бок, лицом к девушке — и она, вернувшись на спину, послушно устроила голову на его протянутой руке. А другой рукой он принялся неспешно гладить ее плечо. Прижавшись лбом к ее виску. Спустя несколько секунд Рита подняла руку и стала гладить в том же ритме его по затылку и шее.
Эта посткоитальные ласки были чем-то таким новым для Игоря, что он понял — разум на место не возвращается. И так же медленно и с чувством дрейфует куда-то… хрен поймешь куда.
— Знаешь… — ее голос негромкий и все еще немного хриплый. — Знаешь, я ведь не имею обыкновения приставать к незнакомым мужчинам, а потом ехать к ним домой и заниматься с ними сексом.
— Знаешь, — в тон ей ответил Игорь, попутно успев удивиться тому, что и разговоры в постели, да еще и на такие темы — тоже для него вновь. — Я тоже не имею обыкновения вступать в интимные отношения с пациентками.
— Какое для них огорчение.
Он хмыкнул и прикрыл глаза. Ласка ее руки на затылке была какой-то… запредельно интимной. Может, даже интимнее, чем все, что было до. Хотелось закрыть глаза и кайфовать от этого неспешного движения ее пальцев — по шее вверх, ероша волосы, задевая, оказывается, чувствительную ушную раковину, а потом — снова вниз, приглаживая, и еще дальше, до основания шеи, до дельты — и снова вверх. Был бы котом — заурчал бы сейчас.
— В тот вечер я узнала об измене жениха.
Эти слова разом выдернули Игоря из состояния блаженной истомы, и он поднял голову. Он предполагал мотив мести. Но чтобы жених… Скажи спасибо, Игорь Витальевич, что все-таки не муж! Мало ли, что кольца на пальце в тот вечер не было…
— И где теперь твой жених? — собственный голос звучал теперь напряженно.
Рита повернула голову и посмотрела ему в глаза. Рука на его шее замерла.
— Нет у меня жениха.
Он с дурацким облегчением выдохнул и снова прижался лбом к ее виску. И с наслаждением ощутил, как снова задвигалась в гипнотическом ритме ее рука.