Варя решила сосредоточиться на конкретном. Отец Тихона – батюшка. И в этой связи есть вопрос.
– Тиш…
– Ммм? – В их разговоре возникла редкая пауза.
– А что значит… что нас благословлять будут? Ты про икону пошутил?
– Аристарх Петрович такими вещами не шутит.
– Ой. А что… что делать надо будет? Есть какие-то правила? Надо будет на колени вставать? Я… я не хочу.
– Я тоже. И не буду. Думаю, обойдёмся без коленопреклонения. Не бойся, – он легко тронул ее руку. – Батя сам всё сделает. Держись рядом со мной, и всё будет в порядке.
Словно почувствовал ее волнение, Тин снова стал рассказывать о своей жизни. Варя уже знала, что он сейчас возвращается в свой город впервые за долгие годы. Нет, формально он вернулся вчера, когда привёз родителей. Но это было поздно вечером, почти ночью, и ничего не было видно. А сейчас он возвращался по-настоящему. Со щитом.
За окном машины проносились улицы его родного города.
– Ну что, к князю Дмитрию в гости пойдём? – Тин махнул рукой в сторону кремля. – Я толком вблизи сам ни разу не видел памятник. Его поставили не так давно.
– Давай отложим до следующего раза, – нервно усмехнулась Варя.
– Ладно, – легко согласился Тин. – После ЗАГСа сюда приедем. Внесу тебя на руках через кремлёвские ворота, как положено.
– А там что? – Варя решила не заострять внимание на пугающем слове «ЗАГС». Хотя сама… ведь сама же… – Вон то. Белое. Большое. Что это?
– Это? – Тихон на секунду бросил взгляд в окошко. – Охренеть, что воздвигли! Тут раньше другое здание было… А-а, слушай, точно! Нинок рассказывала. Это новый конькобежный комплекс.
– Красивый.
– Еще бы! Сейчас увидишь старые улицы города.
Машина ехала вдоль стены Коломенского кремля. От древней высокой стены – тёмно-красной, словно впитавшей за день солнечное тепло – веяло надёжностью и степенностью. И Варя неожиданно успокоилась. Перед красивой жёлтой колокольней машина повернула налево. Они очутились в старой части города.
Она всё равно так волновалась, что практически ничего не запомнила, кроме его большой и горячей ладони, в которую Варя вцепилась мёртвой хваткой. В доме родителей Тихона запомнила бас Аристарха Петровича – так вот в кого у Тиши такой низкий голос. И мягкую бороду Аристарха Петровича с каким-то душным запахом. Приятным, но душным. Ладан, наверное. И как утирала слёзы Серафима Андреевна. А икона и в самом деле была.
А потом пили чай с пирогами трёх видов и шестью сортами варенья. Разговоры, шутки, рассказы. Варя слушала и помалкивала. И руку Тихона под столом не отпускала. Кажется, что если отпустит, – водоворот быстро меняющихся событий, людей, впечатлений ее просто унесёт.
После чая Варя и Нина вышли в яблоневый сад. Нина, улыбаясь, провела ладошкой по высокому штакетнику забора.