– А Макаров не мог ошибиться?
– Я его спросил. Он орал двадцать минут.
– Так тогда получается… – Петр прижал руку ко лбу. – Получается…
– Получается, что Поварницын – не сын Валентина Самуиловича Конищева, – озвучил Арсений очевидный вывод.
– Охренеть.
– Ага.
– Пошли.
– Евгений Валентинович, готовы данные генетической экспертизы.
– Ну и что там? – буркнул Поварницын. – Мало того, что клок волос состриг, так потом еще приходили… выщипывали…
– Потерявши голову, по волосам не плачут.
– Если вы сейчас скажете, что это мой волос в сейфе – то, значит, вы просто все врете! – запальчиво выкрикнул Поварницын. – Я не знал про этот сейф. Никогда в него не заглядывал! Моего волоса там быть не могло! Или... или его туда подкинули!
Детский сад. Было бы даже смешно, если бы не пропавшая Эля.
– Нет, вашего волоса там нет. Точнее, это не ваш волос в сейфе.
– Ну вот, а я что говорил! – практически завопил Поварницын.
– Но интересно другое, – Петр привычно проигнорировал вопли профессорского… получается, не сына. – Генетический анализ выявил, что вы не может быть сыном профессора Конищева.
– Это как?! – вытаращился на Петра Поварницын.
– А вот это вы нам объясните – как?
Поварницын смотрел на Петра с видом вытащенной на берег рыбы – глаза вытаращены, рот открывается и закрывается – и не звука. Только краснота по лицу стремительно разливается.
– То… то… то, что у меня фамилия другая… ничего не значит! – прорвало, наконец, Поварницына. – У меня в свидетельстве о рождении написано, что мой отец – Валентин Самуилович Конищев! Как… как вы можете такое… такое… такую глупость утверждать?!
Петр перевел взгляд на Арсения. Тот, после паузы, кивнул. Чтобы подобное разыграть и ляпнуть – надо быть либо великим артистом, либо… либо Поварницын не врет.