– Папа! Папа, а мама скоро выйдет?! А когда мне покажут братика?! А как мы его назовем?!
Счастливый отец, а также друзья семьи, бабушки, дедушка, шарики на деревьях и фотоаппарат на другом плече у отца ждали, когда откроются двери клиники.
И они открылись. Девочка издала восторженный вопль.
– А давай мы его назовем, как тебя, папа?!
Темноволосая девочка с глазами-звездочками напророчила имя не только своему маленькому брату. Двух мальчиков, родившихся в один и тот же день, назвали в честь их отцов.
Я тебя искал
Глава 1
Илья Королёв открыл дверь и шагнул на улицу. Там его приветствовали душный московский август и спина Петра Ильича. Сколько поколений смотрело на эти спину, фас, профиль? Наставник и учитель Ильи рассказывал своему подопечному непростую историю данного памятника, и что его установке предшествовали долгие и утомительные споры и согласования, и что автор памятника, великий русский скульптор Вера Мухина, не дожила до дня обретения памятником своего места. Но Илья не представлял себе здания альма-матер без фигуры Чайковского, без его присутствия – незримого, но ощутимого. Великий композитор словно присматривал за нарождающимися поколениями музыкантов, где-то опекал, где-то журил. Но был всегда. По крайней мере, своей жизни Илья Королёв без этого здания и этого памятника не представлял.
А пора бы. Учеба в консерватории окончена, диплом получен. Но для Ильи это – формальности. Связь не рвется, и он не хочет ее рвать. И приходит сюда – уже не так часто, как еще полгода назад, но приходит, и не приходить не может. Вот и сегодня – с девяти утра и почти до четырех, с перерывом на обед – точнее, на кофе с булочкой в кофейне по соседству.
Повинуясь безотчетному импульсу, Илья поднимает голову. Так и есть. Из окна на него смотрит Виктор Рудольфович. Это окна его класса, и это его преподаватель. Они вместе уже десять лет. И расстались буквально десять минут назад. И буквально до завтра. Но Илья поднял руку и помахал своему учителю. Виктор Рудольфович помахал ему в ответ, а потом принялся возиться с оконной рамой.
– Илюша! – у Виктора Рудольфовича громкий, если не сказать – зычный голос. С третьего этажа он разносится по всей улице. – Не забывай, мальчик мой, левая рука в арпеджио не должна спешить, ты понял меня?
Илья не выдержал и улыбнулся. Потом кивнул.
– Что? – Виктор Рудольфович высунулся в окно. – Что ты говоришь, я не слышу! Ты понял меня?
– Да.
– Громче говори! – преподаватель еще сильнее высунулся в окно, одной рукой он держался за раму, другой излюбленным жестом разглаживал свои шикарные гусарские усы. – Скажи громче, я не слышу. Ты понял про арпеджио в Бетховене?!
Он сейчас вывалится, точно! Илья выдохнул и звонко крикнул:
– Да, я все понял про арпеджио в Бетховене!
Открылось соседнее окно – посмотреть, кто там орет под окнами консерватории. Илья еще раз махнул преподавателю, опустил голову и быстро пошел в сторону парковки. Говорить громко, а уж тем более кричать Илья Королёв не любил. Этому научил его отец.
Главные слова произносят тихо. Самые главные – молча.