– Нет. Сначала доешь, а потом… Разве Модест не рассказывал тебе о том, как это делается?
– Модест в пирогах вообще не разбирается, – Илья доел пирог и вытер пальцы захваченной салфеткой. – Пироги с яблоками мои любимые! Надеюсь, ты тоже любишь кольца с паважем.
Он взял коробку, открыл ее и достал кольцо.
– Модест одобрил, – заверил Илья Таню и надел на ее палец кольцо.
Она даже не смогла его как следует разглядеть. Перед глазами все кружило, рябило, сверкало, а Илья уже сидел за роялем и играл марш Мендельсона. Светопреставление! Легкое сумасшествие. Таня смотрела на кольцо, на россыпь бриллиантов на безымянном пальце, слушала громкие звуки музыки и ничего не чувствовала. Ничего из того, что, как ей казалось, она должна была чувствовать.
Ведь это вечер их встречи после долгой разлуки. Это еще один шаг к их будущему. Это должно быть немного по-другому.
Таня подошла к Илье и положила свою руку на его – оборвала музыку. Модест Ильич отозвался еще одним аккордом и замолк. Илья повернулся, посмотрел ей в глаза.
– Все так и будет, да? – тихо спросила Таня.
– Как – так?
– По-настоящему и по-серьезному.
Он встал, положил руки ей на плечи.
– Не сомневайся.
А потом прижался своим лбом к ее и попросил:
– Поцелуй меня.
Таня поцеловала, и это был долгий поцелуй. Он заменил все вопросы и все ответы, он все расставил по местам. Она снова произнесла свое «да», он снова пообещал ее любить. Исчезли сумбурность и недосказанность, тревожность и едва ощутимая нервозность. Наконец все стало именно таким, каким и должно было быть. Дом, Модест Ильич, теплые руки, нежные губы и вся жизнь впереди.
– Как хорошо, что ты вернулся, – прошептала Таня, проведя щекой по его щеке.
Илья обнял, и они оба застыли в этих объятьях.
– Все так и будет, да? По-настоящему и по-серьезному.
– Не сомневайся.
Потом, когда Таня еще раз, ласкаясь, провела щекой по его щеке, Илья сказал: