И он улыбнулся, прижимая к себе Таню крепче.
Все и в самом деле прошло гладко. А после того непонятного, что произошло во время знакомства с Таниными родителями, не испытывать опасений Илья не мог. Но они, слава богу, не оправдалась. Мама была мила, папа был молчалив, но молчалив благожелательно. В общем, можно выдохнуть. И Танино «Я счастлива» грело изнутри.
По дороге домой они молчали. Город был присыпан снегом, который дорожные службы не успели убрать. «Мерседес» не очень жаловал такую погоду, и Илье за рулем было чем заняться. Тане – тоже. Она сидела, уткнувшись в телефон, и Илья был уверен, что переписывается она с родителями. Скорее всего – с мамой. Эта странная уверенность в том, что только ради родителей Таня готова на время забыть о его обществе, Илье очень нравилась.
Наконец она уладила все вопросы, убрала телефон в сумочку и повернулась к Илье с улыбкой.
– Интересно, ты на кого больше похож, на папу или на маму? По характеру?
Теперь пришла очередь Ильи улыбаться. Это был немного детский вопрос. Из серии: «Кого ты больше любишь – папу или маму?»
– А ты как думаешь? – ответил Илья вопросом на вопрос.
– Мама у тебя строгая, а папа добрый, – Таня говорила, все еще улыбаясь. Но голос был задумчивый. – Я даже не думала, что у тебя такой добрый папа.
Никто в здравом уме и твердой памяти не назвал бы Илью Юльевича Королёва добрым. Не потому, что он злой. Просто в его характере совсем другие качества являлись определяющими.
– Он очень удивится, если об этом узнает.
Таня еще раз улыбнулась и не стала спорить. Но она явно осталась при своем мнении. И вдруг предложила по дороге заехать в супермаркет. Илья безропотно согласился, хотя очень хотел пошутить, что это все потому, что она от волнения почти ничего не съела в доме его родителей.
Но в магазине они взяли не еды в нормальном смысле этого слова, а всяких разностей – скорее всего, не очень полезных, но дико вкусных, как позже выяснилось. Выяснили они это, когда, забравшись под одеяло, поедали все купленное богатство за просмотром уморительной комедии на ноутбуке. И никакого Кейджа. У Модеста Ильича выходной. А только гастрономический пир, смех, а между ними – поцелуи.
Это был удивительный вечер, каких в жизни Ильи до этого не было. Таня открывала ему нечто совершенно новое. И это новое ему нравилось. В праздности есть своя прелесть – если можешь ее разделить с любимым человеком.
На следующий день пришлось все же садиться за инструмент. А Таня уединилась на кухне. Ей тоже не очень нравился Кейдж. А что делать, если надо?
Но занятия пришлось прервать. В гостиную проник запах с кухни. Точнее, не запах – аромат. Умопомрачительно пахло свежей выпечкой. Илья опустил крышку и отправился на запах.
Таня что-то взбивала вилкой в чашке и не услышала его шагов. Поэтому Илья прислонился к дверному косяку и залюбовался. Волосы привычно убраны в высокий хвост. На руке – белые пятна муки. Темно-зеленые трикотажные штаны обтягивают крутые бедра и все, что ниже. Как и светло-желтая майка, кстати. И мысли о еде, вызванные соблазнительным запахом, внезапно перескакивают на другое.
А ведь они когда-нибудь будут так жить. И Тане не надо будет никуда уходить – ну, кроме работы. И со своей радиостанции она будет возвращаться в этот дом. В нем будет пахнуть пирогами, и девушка с красивой фигурой и высоким хвостом темных волос будет пританцовывать на кухне под одну ей слышимую музыку. Но, собственно… Почему – когда-нибудь? Почему не сейчас?
– Совершенно невозможно работать, когда так пахнет!
Таня вздрогнула, но не обернулась. Поставила чашку с вилкой на стол перед собой и уперла ладонь в бедро. Очень выигрышная поза для ведения диалога, бесспорно.
– А как же сила воли?