Между тем Илья закончил с уборкой, унес обратно орудия труда и снова вернулся на кухню. Присел на корточки и осмотрел ее ноги. А потом вернул тапочки на их законное место.
Теперь пол был привычно чист. Лишь на столе сиротливо стояла коробка от тортовницы. Теперь и насовсем – пустая.
– Моя нелюбовь к кулинарии распространяется даже на посуду, – не смогла удержать вздоха Майя, не сводя взгляда с коробки.
Ее плеч коснулись привычно теплые руки, а в макушку привычно поцеловали.
– Не переживай. Купим что-нибудь другое, время есть.
– Только стальное. Извини, что отвлекла от работы.
Он поднял ее за руку со стула. Долго-долго смотрел в лицо, обняв любимым жестом ее лицо ладонями. И поцеловал.
И какая, в сущности, разница, что было так давно? Важнее то, что происходит здесь и сейчас.
Они не остались дома. Майя быстро собралась, и они поехали вдвоем в офис к мужу. У него там была встреча с проектировщиком нового комплекса, они обсуждали свои важные дела, а Майя сидела в уголке с умным видом и делала наметки для грядущего занятия. Под рассуждения про парковочные зоны, этажность и атриумы думалось особенно хорошо.
Они оба наработали себе аппетит, и перед началом занятий муж отвез Майю обедать. Сидя за столиком ресторана и глядя, как он делает заказ, Майя почувствовала, что не только внешняя жизнь вернулась в свою обычную колею. Внутренняя туго зажатая спираль тоже потихоньку разворачивается, давая свободу дышать полной грудью. И Майя вдруг задала вопрос, который не раз прокручивала в голове мысленно.
– Почему ты решил ввести сына в дела таким вот образом – через практику его друга?
– Прийти ко мне как сын или как стажер в компании другого стажера – немного разные вещи. Ты можешь закончить профильный вуз и получить диплом. Но основы всегда познаются с нижней ступени. Стажерство – прекрасная вещь. Глупо было бы расписывать для нашего сына план блужданий по отделам на три недели, когда все знают, кто он, и будут смотреть ему в рот. Но если он придет в компании обычного студента, у которого практика, возможно, Юня увидит и узнает немного другое. Я пока дал задание разработать план для прохождения практики просто студента.
Это было логично, лаконично и очень по-королёвски.
И всю дорогу, пока они ехали до консерватории на служебной машине с водителем, он не отпускал ее руку.
И он не знал, куда от этих мыслей деться. Прятался в учебе, в музыке, в репетициях, писал.
Выплескивал стихами все то, что творилось на душе, и чувствовал – пропадает. И никому не скажешь. Кому? Эдику? Тот посмеется, еще поиздевается. Сестре? Умнику? Кому?! Никому.
Надо как-то самому выбираться. Но как? Если и выбираться не хочется. Ваня все вспоминал и вспоминал тот концерт и ее после.
«Ванечка…» Радость в глазах искренняя. Ну и что, что как ребенку. Он и на такое согласен. Вы только поговорите со мной, Майя Михайловна, вы только посмотрите на меня.
Глупо все как. Вот всегда у него не так, как у людей. Прав отец. Есть люди нормальные, у них все правильно, а есть вот такие. И что теперь делать?
Ваня закрыл тетрадь. Там вместо лекции красовалось новое стихотворение. А лекция была скучная. Про валютный контроль. Хотя, наверное, очень полезная. Но с валютным контролем он разберется потом. Сейчас будет семинар по менеджменту, на семинаре – самостоятельная. И к этой самостоятельной Ваня готов, в кои-то веки. Все равно ночью надо было себя чем-то занять.