– Не переживай, – негромко проговорил муж. – Дуня отличный дизайнер. Она сделает все гораздо лучше, чем это оформлено здесь. Я в этом уверен.
О да. Комплименты… даже не Евдокии Тобольцевой, а Дуне… Дуне! – это именно то, что Майя сейчас хочет услышать. Это же именно то, что ее сейчас волнует больше всего, – чтобы дизайн свадьбы был безупречным. Это самое важное. Как. А не кто.
Черт бы все подрал, включая этого гипсового уродца.
– Я доверяю твоему вкусу.
А что? Не соврала ведь.
– Май, посмотри на меня.
Почему бы не исполнить эту милую просьбу, сказанную тихим напряженным голосом? На Майю смотреть в любом случае приятнее, чем на корабль с ногами. И она повернула голову.
Смотри. Считывай. Думай.
Я не справляюсь. Иногда я думаю, что справляюсь. А потом вдруг мне хочется устроить всем цыганочку с выходом.
– Все будет хорошо.
А потом ее виска коснулись твердые губы.
Майя неосознанно тронула висок пальцами. Она не верила. За столько лет… единственный публичный поцелуй был на свадьбе. Все касания, интимнее, чем прикосновения рук, – только за закрытыми дверями. И вот теперь… она дожила до поцелуев в галерее современного искусства. Они вместе… дожили.
Майя воровато оглянулась. Кажется, на них никто не смотрит и никому нет до них дела.
Мужа она поцеловала в губы.
– Смотри. Ты пообещал.
И сколько бы ни проходило времени, по-прежнему самое красивое – когда у него улыбаются глаза.
Глава 6
Все выходные Ваня не знал, куда себя деть. Дурак! Какой же он дурак! Так безобразно повел себя с ней. И еще это стихотворение зачем-то вложил в конверт. Думал, впечатление произведет. Какое там впечатление?
Есть тот, кто называет ее «Май», как весенний месяц. Отец маму тоже зовет Дульсинеей, но это как-то всегда воспринималось по-другому. Да и вообще, они – папа и мама. И мама у него замечательная, добрая, понимающая, вкусно готовящая и веселая. Но это… мама.