Мы обязательно выйдем к свету.
Майя несколько раз моргнула, возвращаясь в реальный мир. И обернулась.
Оказывается, у Глюка был слушатель. Тот самый.
– Ты по-прежнему в единственном ряду? – ей удалось улыбнуться. Как хорошо, что она не обернулась раньше. Когда все эмоции были на лице. Оборачиваться надо вовремя. Жаль, что Орфей этого не понял. А вот Майя – Майя обернулась вовремя. И все будет хорошо.
– Конечно, – невозмутимо ответил муж, подошел, поцеловал в щеку и мимоходом ослабил резинку. Он не любил, когда у Майи слишком гладко убраны волосы. А потом добавил: – У меня сегодня был Юня.
Юня. Ее сын. Ее старший сын. Возможно.
– Да? – Майя принялась убирать скрипку в футляр. Чтобы занять руки. Чтобы окончательно взять под контроль лицо. – Как у него дела?
– У него все хорошо, – Илья взял ее за руку, мягко увлек к дивану и усадил рядом с собой. Туда же пришлось взять и скрипичный футляр. – А у тебя?
А ведь только восемь недель. Что будет дальше? Нет, нельзя ему ничего говорить про эти скрининги, нельзя.
– Со мной все в порядке, – ответила Майя как можно тверже. Этого внутреннего королёвского параноика надо сразу держать в ежовых рукавицах. Иначе дело может кончиться для Майи весьма печально. Туда не ходи, сюда не ходи, это не делай. Все это хорошо исключительно в меру.
– Юня знает про прошлое. Муж Дуни ему рассказал. Вернее, рассказал им обоим. И Тане тоже.
Он назвал эту женщину по имени. Майя мысленно называла ее всегда Евдокия Романовна. А он – Дуня. И это совершенно не взволновало. Показалось вдруг такой мелочью. Подумаешь – прошлое. Оно – за спиной. А когда идешь к свету, главное – не оборачиваться, если не хочешь кончить, как Орфей.
– Это было так необходимо? Зачем он так сделал? – совсем оставить без внимания такие слова нельзя. Они касаются сына. Старшего сына. Ой, не начинай!
– Я не знаю. Каждый человек, когда делает что-то, имеет свою мотивацию. Но знаешь… рано или поздно это все равно бы произошло. Они бы все равно узнали. Это был лишь вопрос времени.
Ее виска коснулись губы. Майя положила голову на плечо мужу, чтобы удобнее было обдумывать услышанное.
– Как Юня это воспринял?
– Больше всего его волновала ты. Как ты? – Илья обнял ее. – И я его успокоил. Сказал, что у нас все хорошо.
Нельзя было при этих словах не улыбнуться. Ее сын… ее старший сын… ой, ну не начинай! – очень чуткий.
– Мой мальчик, – довольно вздохнула Майя и плотнее прижалась щекой к плечу мужа. Но следующие слова заставили ее резко поднять голову.
– И еще я ему сказал, что ты станешь мамой. И что у Юни появится брат или сестра.