Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа

22
18
20
22
24
26
28
30

– Вот здесь?

Рука сама дернулась к мышке, но вместо пластика пальцы легли на женскую кисть. Гладкая кожа. Острые костяшки.

Он сжал ее руку абсолютно неосознанно. И сам факт того, что стиснул Дунину руку, Иван понял по ее тихому и одновременно – странно, правда? – шумному выдоху.

Сжал руку. Осторожно погладил своим большим по ее большому. У него запястье в два раза шире, чем у нее, – при том, что Иван никогда не считал, что у него особо крупные руки. Нет. Не крупные. Но умелые. От его движения шевельнулась красная бусинка – символ удачной охоты. Кажется, работает.

Ее рука не двигалась. И сама Дульсинея не двигалась. Ивану было отлично видно широко распахнутые и немигающие глаза, неподвижный взгляд перед собой, слегка приоткрытые губы и… Кажется, она даже не дышала.

Время замерло. Остановилось. Тонкая женская рука снизу. Более темная мужская рука сверху, браслет из кожаных ремешков с бусинами на запястье.

Его ладонь царапает бриллиантовое клеймо ее кольца.

Зацементировавшую их двоих тишину разбивает сочный мужской вокал. Нет, сначала аккорды – всемирно известные, а потому очень узнаваемые. Pretty woman walking down the street…

Это Олег. Или Ринат. Или… Неважно. На самом деле это Рой Орбисон. Поет. А звонит кто-то с конкурса красоты. Именно на них Ваня поставил эту мелодию.

Дуня чуть шевельнула пальцами. Иван отнял руку, а она свою поспешно убрала на колени. Сцепила там пальцы в замок. Тобольцев резко выпрямился и достал из кармана телефон.

– Тобольцев, слушаю. Ну разумеется. И свет тоже. Да? Ладно, разберусь. Это кто там такой умный? Мисс Таганрог? Это у которой третий разношенный? Ладно, приеду – сам объясню, кому камера килограммы добавляет. И про баланс белого заодно расскажу – чтобы не умничала. Угу. Минут через сорок. Давай, до встречи.

Он обернулся. Дуня со страшно деловым видом вовсю занималась копированием файлов с флешки. Ну да. Он же для этого и приехал. Иван задумчиво потер запястье. Дунина рука деловито двигала мышкой. Но ощущение ее тонких пальцев под собственной ладонью упорно не покидало.

Кофе Тобольцев допивал молча. Ни о чем конкретно не думал, просто пил кофе – остывший и совсем уже невкусный.

Дуня вытащила флешку из компьютера ровно в тот момент, когда зазвонил ее телефон. Почему-то Иван подумал, что звонит червивый Ромео. Так оно и оказалось.

– Привет. Да, уже заканчиваю. Сколько времени тебе потребуется, чтобы добраться до меня?… Ты уже здесь?!.. Хорошо. Мне нужно пять минут на завершить дела. – Улыбнулась, слушая собеседника. Так по-настоящему, искренне, хотя Ромео ее не видит. И от этой улыбки стало почему-то вдруг больно. – Договорились.

Дуня отняла от уха телефон и убрала в сумочку, стоявшую на столе. Ивану не хотелось знать, о чем они там договорились.

Из офиса вышли вдвоем, обмениваясь ничего не значащими репликами – про файлообменники, погоду, кофе. И оба старательно следили, где находятся руки, плечи и прочие части тела своего визави. Чтобы не коснуться невзначай.

На последних ступенях Евдокия, шедшая первой, остановилась и повернулась. Снова серьезная. Что за напасть такая!

– Спасибо за помощь с юристом. Паша… Это отец мальчика – просто счастлив. Не знаю, как твоему другу удалось настолько обработать его бывшую жену, но она подписала договор. И даже без длящегося неделями выторговывания отдельных условий. Чудеса!

– Я тоже не знаю, как Рося это делает, – Тобольцев пожал плечами. – Но женщины ему никогда не отказывают.