–
–
–
Путь от Владимира до Коломны пролетел незаметно. Дуня наслаждалась осенью, раскинувшейся вдоль дорог, и периодически вскрикивала:
– Смотри, какое небо, какие березовые рощи, совершенно золотые! Ваня, надо обязательно остановиться и сделать хотя бы пару кадров, ведь через несколько дней все исчезнет!
А он смеялся:
– Дуня, в тебе умер фотограф.
– И ничего не умер, – спорила она. – Может, просто еще не родился!
И все же один раз они остановились. Правда, вместо фирменной фотосессии осенних деревьев получился променад поцелуев.
– Поцелуи на свежем воздухе полезны для здоровья, – убеждал Ваня, а Дуня делала вид, что верит.
В Коломну они прибыли вечером. Иван не смог припарковать Коко во дворе дома, который был переполнен автомобилями, зато нашел удобную площадку чуть подальше. К Дуняше возвратилось волнение. Она находилась в городе, где он родился, с каким-то внутренним трепетом рассматривала дом, в котором прошло его детство, двор. Здесь маленький Ваня гонял мяч с соседскими мальчишками. А еще их ждала встреча с мамой и бабушкой.
Пока Тобольцев вынимал ключ из «ауди», Дуня молчала, стараясь поймать его взгляд.
Ваня повернул голову и улыбнулся:
– Не волнуйся, царица моя, все будет хорошо.
А потом поцеловал в нос.
Они вышли из машины и направились к дому. Типовая девятиэтажка со множеством подъездов. С каждым шагом сердце билось чаще. Ваня крепко и как-то очень привычно держал ее ладонь.
– А какой подъезд? – спросила Дуня. – Окна на эту сторону выходят или на другую?
– На эту. Видишь, второй этаж, балкон с остатками хризантем? Справа и слева тоже наши окна.
Дуня увидела. И не только хризантемы, но еще и пошевелившиеся занавески.