Тобольцев смотрел теперь уже на две фигуры, медленно идущие к патрульной машине. Точнее, медленно шла девушка – словно на казнь. А лейтенант рядом явно приноравливался к ее шагу. А может, на задницу хотел поглазеть. Там есть на что.
Иван с хрустом сжал пустую бутылку из-под кока-колы.
Мы не будем ждать милостей от ДПС. Мы все возьмем сами.
Пальцы легли на ручку двери.
Дед у Тобольцева – тот самый, в честь которого Ивана и назвали, – вел во Дворце пионеров драматический кружок. Мать тридцать лет преподавала в музыкальной школе по классу фортепиано. А сам Ваня девять бесконечно долгих лет отбарабанил в бальных танцах – до лютой ненависти к ним. Но сейчас это было уже неважно. Если в человеке есть артист – это навсегда.
Дверь красной «ауди» распахнулась. Из машины вышел молодой мужчина. Руки в карманах джинсов, вальяжная походка хозяина жизни, пресыщенное выражение лица и презрительная улыбка.
– Вот зачем я тебе машину купил, а? И права зачем купил? Чтобы ты их через месяц про… воронила? Ну, все, ты меня достала! – Он подошел вплотную к хозяйке «ауди» и сотруднику ДПС. – Машину я у тебя забираю! Зачем тебе машина, если теперь прав нет? И никаких больше салонов красоты, ужинов с подружками и Коста-дель-Соль в августе! Пока не научишься хоть что-то делать хорошо. А то машину водишь кое-как, борщ дерьмовый, а во время минета вообще можно заснуть! Иди-иди, – Иван снисходительно махнул в сторону патрульной машины. – А потом вернешься и будешь… – похлопал себя характерным жестом ладоней по бедрам в районе ширинки, – отрабатывать. И оттачивать навык заодно.
Щеки у «царицы» сравнялись по цвету с губной помадой, маникюром, лодочками и машиной. А что? Зато теперь все в тон. Кажется, она вдохнула, а выдохнуть все никак не могла. Лейтенант Кравцов аккуратно взял девушку под локоть.
– Пойдемте, Евдокия Романовна, – сказал мягко-мягко.
На лице лейтенанта, обращенном на Тобольцева, читалось явное презрение, дававшее Ивану надежду на то, что его представление имело некоторый успех. По крайней мере, взгляд, которым его одарила девушка через плечо, был очень красноречив. Зло-красноречив. А потом она вцепилась в руку сотруднику ДПС и начала ему что-то быстро-быстро говорить с мольбой в глазах.
Тот пытался отцепить ее руки, но гонщица держала крепко, голос ее становился громче, и до Тобольцева стали долетать предложения:
– Это страшный человек, поверьте мне. Я даже не знаю, что теперь будет. Вы думаете, я с ним из-за любви? Думаете, мне нужны его деньги? Нет. Просто он давно положил на меня взгляд, а брат задолжал этому… этому подонку кучу денег. Вернее, его обвели вокруг пальца. И пока мы не выплатим, я… я… – тут послышался очень натуральный всхлип. – А если вы отберете машину… – дальше целая россыпь всхлипов, – нас поставят на счетчик, и я никогда не смогу освободиться от него. Никогда-а-а, – и Дуня уткнулась в грудь честного и неподкупного стража порядка.
От приступа несвоевременного смеха Тобольцева спасло только собственное удивление. И абсолютно ошеломленное лицо лейтенанта Кравцова. Нет, ну когда такой успех у публики – надо доигрывать до конца. Как говорится, show must go on!
Выдохнуть, собраться, не ржать! Не ржать, Тобольцев!
– Я еще и хомяка твоего утоплю! – тоном Карабаса-Барабаса Мальвине. «Мальвина» взвыла в грудь блюстителю дорожного порядка. Блюститель вздрогнул. Иван понял, что сил держаться больше нет, и резко развернулся.
На сиденье «ауди» он рухнул, уткнувшись лицом в рюкзак. И зашелся диким хохотом, искренне и от души надеясь, что вне машины его не слышно.
Дуня даже предположить не могла, что умеет так вдохновенно врать. Да что там врать! Играть! Все эти закушенные губы, трясущиеся руки… Впрочем, сильно лицедействовать практически не пришлось. До того момента, пока не послышалась фраза с угрозой жизни мифическому хомяку. Тут Дуняша поняла, что может проколоться, поэтому просто закрыла ладонями лицо.
Лейтенант, видимо, поверил, что девушка плачет. И если на своем веку он уже видел достаточно слез по поводу изъятия прав, то с рыдающими барышнями, у которых топят грызунов, дела не имел.
– Это же надо вам было связаться с таким уродом, – пробормотал страж порядка.
– Случайно получилось, я не хотела, правда не хотела, – все еще не отнимая рук и шмыгая носом, говорила Дуняша. – И разгон он меня заставил взять. Я ехала как положено, так нет, захотел посмотреть, сколько можно на трассе выжать. А теперь вот… и хомяка убьет, и брата на счетчик, и я-я-я… видели…
ebooksa