За пределами разрыва

— В этом доме мы называем его тренером Мэтьюсом, — поправляет он, поворачиваясь ко мне спиной и прохаживается по комнате, изучая каждую деталь, прежде чем выглянуть в окно в сторону океана. — Он разрешает только определенным людям называть его Габриэлем.

— Где он? — повторяю я, мое терпение иссякает.

— С остальной командой.

— И где же?

— На пляже Китсо, — он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и вздыхает, когда видит, что я поднимаю бровь. — Примерно в часе езды отсюда.

— Когда они вернутся?

— Поздно. Есть еще вопросы?

Я не дышу, пока взгляд Гриффина задерживается на мне, и облизываю пересохшие губы.

Его глаза следят за движением моего языка с такой интенсивностью, что у меня в животе становится тепло. Когда я не отвечаю, он медленно подходит ко мне, держа руки в карманах.

Глаза не отрываются от моих, пока он не останавливается передо мной, наши груди почти соприкасаются.

— Ты боишься остаться со мной наедине, солнышко?

— Не называй меня так.

Хмуро смотрю на него, но мой голос звучит более нуждающимся, чем я намереваюсь, его близость затуманивает мои чувства.

— Думаю, да, — глаза Гриффина скользят по моему телу, затем возвращаются наверх и останавливаются на моих губах, взгляд темнеет. — Солнышко.

Он моргает, отгоняя похоть из глаз, и проходит мимо меня, выходя из комнаты в коридор. Я поворачиваюсь и высовываю голову из своей комнаты, чтобы посмотреть, как он подходит к двери рядом с моей.

Заходит в комнату, ни разу не взглянув в мою сторону, и без слов захлопывает за собой дверь.

Я закатываю глаза и удаляюсь в свою новую комнату, прислоняясь спиной к двери после того, как закрываю ее, и заставляю себя делать глубокие вдохи, чтобы успокоить нервы.

Как такой привлекательный человек может быть таким чертовски раздражающим?

Образы его подтянутых рук и идеального пресса проникают в мое сознание, и я стону, когда подхожу к кровати, беру подушку и прижимаю ее к лицу.

Я слишком сексуально обделена, чтобы находиться рядом с мужчиной, который так выглядит. Каким бы раздражающим и грубым он ни был, я не могу отрицать, что между нами витает сексуальное напряжение, и от этой мысли из меня вырывается еще один разочарованный стон, а подушка делает свое дело, заглушая звук.