Его брови сведены в замешательстве, в глазах отражается обида, которую он испытывает, переваривая мои слова.
Хорошо. Самое время ему почувствовать хоть малую толику того, что я чувствовала столько месяцев.
— Оказывается так было не всегда, ты лишь притворялся моим другом.
— Это не так, — твердо говорит он, и на его лице появляется отчаяние. — Ты никогда не давал мне шанса объясниться.
— Ты никогда не пыталась, но продолжай
— Она поцеловала меня, клянусь. Я не…
Я так сильно стискиваю зубы, что удивляюсь, как они еще не потрескались. Гнев, который я сейчас испытываю, невозможно описать словами.
— О, прекрати нести чушь!
— Клянусь, Фин, — восклицает он, — в одну секунду я протягивал ей твою жестянку с воском, а в следующую она прижимала меня к твоей машине, и ее рот стал поедать мой. Прежде чем я успел ее оттолкнуть, ты повалил меня на землю.
Мысленно возвращаюсь к тому моменту, когда нашел их, и к шоку и растерянности, которые были написаны на его лице после того, как я ударил его.
Не хочу верить его истории. Хочу продолжать злиться на него и обвинять его во всей своей боли, но то, что он говорит, имеет больше смысла, чем все, что мне удалось придумать самостоятельно за последние полгода, но почему ему потребовалось так много времени, чтобы рассказать мне, что произошло?
Я смотрю на него, изо всех сил пытаясь понять смысл сказанного, но не могу. Снова звучит сирена, сигнализируя об окончании заезда. Мы с Колтоном оба финишировали с нулевыми баллами, что означает немедленную дисквалификацию от участия в остальных сегодняшних соревнованиях. Я сухо смеюсь и начинаю грести обратно к берегу, подальше от него.
Когда добираюсь до берега, Габриэль стоит один, скрестив руки на груди, и напряженно наблюдает за мной.
Он ничего не говорит, когда я прохожу мимо него, и это хуже, чем когда он кричит на меня. По крайней мере, когда он кричит, я знаю, что он чувствует и о чем думает.
Подхожу к палатке, бросаю доску на землю и падаю рядом с ней. Издаю разочарованный стон, падаю на спину и закрываю лицо полотенцем, а по щекам текут теплые слезы.
По прошествии некоторого времени я незаметно вытираю слезы и сажусь. У Малии на шее висит медаль за первое место, такая же, как у Коа, когда команда возвращается в палатку, где я сижу. Не желая ни с кем разговаривать, я надеваю наушники и притворяюсь, что слушаю музыку, наблюдая, как они чествуют победителей.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ЭЛИАНА
Гриффин молчит всю дорогу домой, его руки сжаты в кулаки на коленях, и он смотрит в окно. Он молчит с тех пор, как закончил свою тренировку, слушает музыку и не обращает на нас внимания. Мы все пытались подбодрить его по дороге, но быстро поняли, что он не слышит нас из-за своей музыки.
ebooksa
