За пределами разрыва

— О, я просто сказала, что у меня сейчас нет аппетита, — отвечаю я, встаю и несу свою тарелку к мусорному ведру, выбрасываю остатки еды и загружаю все в посудомоечную машину.

Начинаю идти к лестнице, но останавливаюсь, когда через парадную дверь входит Габриэль с планшетом в руках. Сегодня он одет во все черное, от черных шорт до черной бейсболки.

— Доброе утро, команда, — говорит он, входя на кухню, — сегодня мы будем тренироваться на берегу и в воде. На улице чертовски жарко, так что гидрокостюмы не нужны.

— О, Боже, — простонала Малия, с усилием вставая со своего места, — на последней тренировке на суше я чуть не умерла.

Команда поднимается наверх, когда ко мне с улыбкой подходит Габриэль.

— Доброе утро, Илай, — приветствует он, и мне становится все легче слышать это прозвище без эмоций.

Я смотрю на него, но тут мое внимание привлекает движение на лестнице. Бросаю взгляд в сторону лестницы и вижу Гриффина, который стоит на самом верху и наблюдает за нами, нахмурив брови.

Почему он так наблюдает за нами?

После того как он игнорировал меня все утро, я решила, что он снова стал относиться ко мне как к врагу номер один. Быстро переключаю внимание на Габриэля, пока он не заметил подслушивающего.

— Доброе утро, — отвечаю я с теплой улыбкой.

— Как проходит кампания Гриффина?

— Отлично, вообще-то я подготовила черновой вариант и хотела бы получить твои соображения по этому поводу в ближайшие несколько дней.

Он кивает с довольной улыбкой.

— Просто дай мне знать, когда, и я приду.

Я еще раз улыбаюсь ему, а затем поворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице, заметив, как Гриффин завязывает рубашку, уходя в свою спальню.

Надеваю шорты кислотного цвета поверх бикини, а затем начинаю рыться в шкафу в поисках футболки.

Все, что у меня есть, либо демонстрирует мой шрам, либо слишком жарко для сегодняшнего дня. Почему, черт возьми, я никогда не покупала простую футболку?

Единственный вариант — надеть одну из маек и рискнуть, чтобы остальные члены команды увидели мой шрам. Эта мысль приводит меня в ужас.

Каждый раз, когда кто-то спрашивает о шраме, я снова погружаюсь в воспоминания об аварии, слышу звуки, крики, чувствую боль — все это слишком сильно.

Стук в дверь вырывает меня из раздумий, и я быстро подхожу к ней и распахиваю, только чтобы Гриффин ворвался и закрыл за собой дверь.