Я больше не чувствовала никакой неуверенности по этому поводу, но, черт возьми, мои чувства к нему все еще пугали меня до чертиков. Мне было интересно, чувствует ли он то же самое.
Но потом я почувствовала себя глупо.
Конечно, он чувствовал то же самое. Я часто замечала, как он смотрит на меня, его голубые глаза улыбаются и полны любви.
Конечно, мы никогда не говорили друг другу эти три коротких слова, но мне хотелось верить, что в этом нет необходимости. По крайней мере, еще нет.
Хотя я не сомневалась в чувствах Мэддокса ко мне, мы все еще были так молоды. Я хотела, чтобы мы впервые сказали друг другу эти три слова, и, возможно, во мне говорит романтик, но я хотела, чтобы это было особенным.
Мэддокс заправил растрепанные волосы мне за ухо, а его губы ласкали мой висок.
— Ты чертовски красива, Лила, — сказал он своим низким хриплым голосом.
Моя грудь затрепетала, а глаза закрылись, когда я уткнулась лицом ему в грудь и вдохнула. Я пристрастилась к нему и его запаху. Мне все время хотелось его вдохнуть. Кто знал, что можно стать зависимым от чьего-то запаха? Это было так странно, но будь прокляты мои гормоны.
Это испугало меня. Быть настолько зависимой от него.
Боже, это напугало меня до чертиков.
И вот почему…
— Мэддокс?
Он напевал.
— Что?
— Ты можешь мне кое-что пообещать?
— Детка, мой член глубоко в твоей мягкой киске. Ты можешь спросить меня о чем угодно прямо сейчас, и я скажу «да», прежде чем ты закончишшь предложение.
Я закатила ему глаза. Конечно, я должна была догадаться, что он будет нести такую чушь. У Мэддокса был однонаправленный ум.
Я судорожно вздохнула, готовясь к тому, что собиралась сказать. Внезапно у меня в горле застрял твердый ком.
Его пальцы гладили мою спину, как будто он чувствовал мое беспокойство.
— Что такое, Лила?