На этом месте премьер-министр отвлёкся и понял, что каждый раз он слышит про этот Никольский уезд. И что там за аномалия такая!
Камень и вправду был очень странный, тяжёлый, да ещё из него виднелись железные то ли крюки, то ли края палок. Ещё перед Гладстоном лежало письмо. К письму был приложен рисунок необычного инструмента, утверждалось, что это называется «плуг» и им можно распахивать даже влажную землю. Он не ломается и не застревает, да ещё и самоочищается. Говорят, что в Никольском уезде уже видели самого Анджея Любомирского, вот кто всегда составлял конкуренцию Бротте по всему, что касается сельского хозяйства. Неужели этот проныра и здесь успел первым?
Что-то происходит в этой Стоглавой, вот и маркиз Уэлсли вернулся ни с чем, рассказывает какие-то сказки о всемогущей женщине, которая всё это и придумывает, и о том, что надо непременно эту женщину заполучить. И письмо от лорда Уитворта с рассказом о князе Ставровском, который утверждает, что женщина опасна и её надо убирать.
Итак, — подумал про себя Гладстон, — что мы имеем, и в том, и в другом случае всё упирается в женщину. Убивать нам её не выгодно, это мы всегда успеем сделать, нам нужно её заполучить. И уж если у Уэлсли не получилось это сделать «мирным путём», значит будем искать другие.
И это ещё на стол к премьер-министру не попали образы косметического мыла, которых было мало и «осели», можно даже сказать «случайно», в дипломатическом отделе. А что, простым клеркам ведь тоже надо мыться, не только министрам.
Генерал Лэмсден, глава тайной службы Бротты, получил новое задание. Ему не ограничили время, но задание было сложным и сделать его надо было таким образом, чтобы никто не мог и подумать на Бротту, пусть лучше думают на Понзское княжество, им не впервой за других «отдуваться»
Глава 26
Утро снова началось на «спортивной площадке». Теперь с мальчишками занимался не только Никодим, но и Забела. Ирина пошла звать их на завтрак, а там был урок настоящего фехтования. Ирина даже сама засмотрелась. А уж мальчишки, особенно Саша вообще смотрели раскрыв рот.
Ирина решила не мешать мужчинам развлекаться и пошла пока к Павлу в мастерскую. Обещала же Назару шприц, надо делать.
Павел уже был весь в работе, увидел Ирину, обрадовался. Начал рассказывать, как обстоят дела, что дом уже строится, показал новые эскизы под чернение. Для храма решил сделать иконы. Ирина удивилась:
— А разве можно из серебра? Надо бы посоветоваться с настоятелем
Павел улыбнулся:
— Так сама-то икона как обычно из освящённого дерева будет, а оклад сделаем из серебра с чернением, я уже ездил в Никольский разговаривал в храме с настоятелем и получил благословение.
Ирина похвалила Павла, но потом спохватилась, вспомнила зачем пришла:
— Паша, а что у нас с иглой, которая полая?
— Так сделал я её Ирэн Леонидовна, давно уже, лежит вот, вас только ждёт
И Павел достал небольшую шкатулку, в которой на бархатной подушечке лежала игла. Ирина осторожно взяла её в руку, да, она не была такой тонюсенькой как в её прежнем мире, но это точно была медицинская иголка. И это уже точно лучше, чем разрезы, которые делают чтобы ввести лекарство под кожу.
— Павел, ты гений, всё правильно сделал, — Ирина схватила листок бумаги и начала рисовать. Сначала хотела предложить Павлу сделать цилиндр из металла. Но потом решила, а зачем. Зачем делать из металла, когда есть стекло. Надо ехать к стеклодуву.
Конечно, он тот ещё мастер, — вспомнила Ирина те корявенькие плошки, в которые фасуют кримы, но другого у нас нет, будем работать с тем, кто есть.
Нарисовала только поршень и обозначила примерные размеры будущего стеклянного цилиндра. Взглянула на Павла и решила, надо ехать вместе: