Андрей и Якоб тоже выехали, но потом, примерно на середине пути, сообщили, что отъедут, а потом нагонят.
Они так ничего и не рассказали Ирэн про Мещерскую. Но пока она их «прощала». Вот сегодня, например, ей стало понятно, что Якоб хотел своими глазами взглянуть, и прежде, чем обсуждать это, составить своё мнение.
Две буровые предполагалось ставить достаточно близко друг другу, поэтому сперва подъехали на эти площадки.
Осмотрели землю, ещё раз проверили пробы, из заранее подготовленных ям. Всё указывало на то, что где-то не очень глубоко можно найти нефть.
Ирэн надоело каждый раз «ломать язык», произнося поэтическое «чёрная кровь», и она накануне спросила у Али-Мирзы, как будет по-ханидански «мокрый», очень рассчитывая на то, что ханиданский крайне похож на персидский. И знание происхождение слова Ирэн не подвело, когда он радостно услышала от Али-Мирзы слово «нафт».
Когда все с удивлением взглянули на Ирэн, то она пояснила, что когда они найдут «чёрную кровь» здесь в Горном княжестве, то этой «чёрной крови» лучше дать своё название, отличное от того, как называют это в Ханидане.
Причём первый, кто поддержал это, был Али-Мирза. Он тут же выдал:
— Дохтар-ханум, это гениально,
Поклонился, прижав правую руку к левой стороне груди
— Я благодарен, что ты решила сохранить название на моём родном языке и предлагаю назвать «мокрое золото», что на моём языке будет «нефтер».
Всем понравилось, профессор Гукасов сразу же себе записал.
Поэтому сегодня многим сразу переняли слово «нефтер», некоторые еще сбивались, но Ирэн видела, что людям нравится.
После благодарности от Али-Мирзы, Ирэн подумала, что для него действительно было важно сохранить первенство Ханидана и использование ханиданского языка в названии сделало это возможным.
После того, как съездили на другую площадку, договорились о том, что одновременно начнут бурить только в двух местах, потому что нефть могла залегать как в нескольких ста метрах от поверхности, так и нескольких километрах и тогда им могло не хватить длины бура. Но судя, по тому, что на площадках в некоторых местах можно было увидеть практически «асфальтовое покрытие», нефть всё же залегала гораздо ближе и, возможно, уже в течение недели они получат первый результат.
Уже собрались уезжать, когда подъехали Морозов и Забела. Морозов выглядел мрачным. На вопрос Ирэн, что случилось, долго молчал, потом сказал:
— Были в монастыре, который не так давно подвергся нападению ширванцев. Ирэн, это страшно. Я не хочу тебя пугать, но они камня на камне не оставили, по словам настоятельницу, единственной кто выжил и то, потому что её в этот день не было в монастыре, всех взрослых перебили, а детей угнали. Там был приют для сирот.
— А этот монастырь далеко отсюда? — спросила Ирэн. Понимая, что если они так быстро обернулись, то вряд ли так уж далеко.
Морозов ответил, мрачнея ещё больше:
— Дело не в том насколько он далеко отсюда, дело в том, что он на таком же расстоянии от границы с Ширванским ханством, что и эти буровые площадки.
Глава 23