Отдельным конвертом было вложено письмо от Сашеньки. Красивым почерком, старательно выводя каждую букву, Саша писал:
"Дорогая мама, у меня всё хорошо, я уже в фехтовании побеждаю Ивана с Дмитрием, хоть и не каждый раз. Как вы и говорили стараюсь сопровождать Леонида Александровича в его поездках на фабрики, даже помогал ему с расчётами.
В учёбе у меня тоже всё хорошо, освоил математику и теперь лучше всех решаю те задачи, которые вы составили для братьев.
Очень надеюсь, что и вы в добром здравии и скоро закончите важные дела свои и сможете к нам вернуться. Мы с Танюшей очень скучаем и ждём."
Подписано было письмо, ваш сын Александр, а от Танюши чернильный пальчик приложен.
И вот в этих нескольких строчках Ирэн почувствовала такую детскую грусть по маме, по невозможности увидеться и всё-всё рассказать, а не просто сухо написать, что у «меня всё хорошо». Ведь наверняка хотелось показать синяк на коленке, который поставил во время тренировки, хотелось бы чтобы мама подула на мозоли от шпаги на ладошке, чтобы поцеловала в макушку и похвалила за то, как быстро и ловко сын решает задачки, да и вообще просто так обняла и сказала, что ты самый лучший мальчик на свете.
Мальчиков же очень редко хвалят, а мама она не такая, она знает, что мальчиков тоже надо хвалить.
Ирэн захотелось плюнуть на всё и уехать, но она понимала, что это временная слабость и всё, что она делает, делается для того, чтобы у её сына, и дочки, и братьев было лучшее будущее.
Чтобы империя стала сильнее, чтобы прекратились эти выматывающие войны, чтобы никто даже думать не смел про то, что на такую страну можно просто так «открыть рот».
Поэтому он всхлипнула разок-другой и села писать письма, в которых интересно, может лишь слегка приукрашивая, рассказала, как прошло их путешествие, что они проезжали и что видели, рассказала про барона Паисия Кайсарова и его электрический прибор.
Конечно, про покушения и про нервную лезгу за честь, Ирэн не стала рассказывать, но в целом описала красочные обычаи, которые посчастливилось увидеть своими глазами.
Когда наконец-то добралась до других писем, была уже глубокая ночь. От усталости слипались глаза.
Раскрыла письмо от барона Виленского и так и уснула, не успев прочитать.
Рано утром её разбудила бабушка Нино, потому что приехали курьеры, Ирэн в страшной спешке собрала то, что успела написать и отправила письма детям и отцу.
Письма от подруг и Виленского так и остались непрочитанными. Ирэн подумала, что отправит ответы обычной почтой, тем более что она всё равно собиралась всем написать, потому как обещала делать это, а обещанное надо выполнять.
— Глубокоуважаемый Мустафа-хан, — разливался соловьём посол Бротты при дворе хана Джон Лойсон, — примите от нас эти подарки в честь дружбы между нашими странами.
Подарки действительно были богатыми. Когда речь заходила о том, чтобы начать военные действия против Стоглавой Бротта не скупилась.
В этот раз помимо нескольких сундуков с драгоценностями из колоний, принадлежащих Бротте, доставили и большую партию оружия, пушек и ружей. Ружья раньше не поставлялись. Это было новое оружие, недавняя разработка броттских инженеров и весьма понравилось Мустафе-хану.
Но Мустафа-хан не был дураком, он понимал, что придётся отработать каждую копейку из этих щедрых «подарков».