— В городах сейчас снова поднимутся цены. Стоит наведаться на ярмарку в Ладе, в замке скоро кончатся все запасы, — задумчиво заметил Демир, обходя очередную грязевую лужу по кромке придорожной травы.
— Кажется, не так давно привозили десяток кур… — Анастасия оглядела центральную площадь деревни.
Несколько человек, среди которых были и молодые, и старые, проворно стаскивали хворост и дрова к небольшому столбу.
— Десяток кур ушел за три дня.
— Я думала, вы собирались держать их на яйца. Столько народу в замке, неужели нельзя организовать дежурство в курятнике? Меня в детстве наказывали письмом строк за невыученные уроки. Твоих, вместо этого, можно отправлять чистить навоз.
— Я уже думал об этом, но знаешь, процесс организации подсобного хозяйства не менее хлопотен, чем создать с нуля школу.
— Да что там может быть сложного? — удивилась принцесса. — У меня когда-то был котенок, и я сама за ним ухаживала. Если уж я справилась с животным, то твои ученики и подавно. Они же, в основном, все деревенские.
Демир на это лишь с трудом сдержал смешок, отвернувшись в сторону.
— Эй! Я серьезно! — возмутилась Анастасия, понимая, что ее усилия по содержанию в детстве котенка явно не были оценены.
Проклятый на это лишь звонко чмокнул ее в нос и весело подмигнул: — Ты ведь знаешь, какая ты прелесть, правда?
Принцесса все еще сердилась, но все же не смогла сдержать ответной улыбки.
Демир посмотрел куда-то за ее плечо и моментально растерял всю веселость.
— Ведут, приготовься.
Девушка серьезно кивнула, тут же отходя на заранее выбранное место. Народ на деревенской площади начал сгущаться. Показался служитель Халуги. За ним шел высокий статный мужчина с завязанными за спиной руками, которого сопровождали еще трое.
Связанного повели прямо к столбу, вокруг которого успели свалить весьма приличную гору хвороста и дров. Гореть должно было знатно.
Пока его привязывали, служитель принялся причитать, читая отходную:
— Слушай и внимай, ибо близок час. Вспомни всё, что ты успел сделать. Забудь о том, что сделать не успел. Четверо примут твою душу и решат, достойна ли она перерождения. Проси их о милости, и они сжалятся над тобой.
— Какой радушный прием!
Все взоры собравшихся, а их было человек двадцать или даже чуть больше, мгновенно устремились на крышу стоящей на площади телеги.
Там, во всей своей красе, по-детски болтая ногами, сидел Дем. Он снова был в своем нелепом наряде из узких штанов и удлиненного черного камзола с выдающимися, с размером с кисть руки, шипами на плечах. Желтые глаза насмешливо поглядывали на толпу, выискивая смельчаков.
ebooksa