— Могу. Я только что прочитала. Дважды! Для замордованной работой бабы, это что-нибудь да значит. Ты слышал о Туринской плащанице?
— Слышал. И про Аржантёйский хитон знаю, и про судариум из Овьедо знаю.
— Начитанный профан, — с уважением похвалила Светлана. — О чем же тогда тебе рассказывать?
— Автор упоминает про Закон сохранения и превращения энергии?
— Вот за что я тебя люблю, Володька… — Светлана посмотрела на него с такой доброй и ласковой улыбкой, что у Фризе заныло сердце. — Ты хотя бы догадываешься, за что?
— Нет.
— Ладно, проехали. — Она прикрыла глаза и сцепила в замок длинные тонкие пальцы. — Постараюсь быть ближе к тексту. Если и ошибусь, то самую тютельку.
«Все формы энергии преобразуются друг в друга; свет в электричество, электричество в движение, движение в тепло…» — Тут чего-то я забыла. Неважно! Цитирую далее:
«Если мысль — особая форма энергии, то любовь — особо мощное её выражение. Но для всякого преобразования энергии нужна машина».
Дальше автор эссе ссылается на какого-то ученого. Сейчас вспомню…
— Ты о сути, о сути! Не надо фамилий, — нетерпеливо бросил Фризе.
— «У меня есть подозрение, — сказал тот ученый. — Что человек — машина, которая служит для преобразования любви в какую-то другую форму энергии».
— А в какую?
— Он, наверное, и сам не знает. Но когда я прочитала эти мудрые слова, то подумала о тебе. И до сих пор они не дают мне покоя. Потому что ты такая машина, которая преобразует мою любовь в северный ветер. А я на этом ледяном ветру мерзну. — Светлана всхлипнула и уткнулась лицом Владимиру в шею. Он почувствовал, как за ворот рубашки поползли ее слезы. Очень горячие.
Крепко обняв подругу, осыпав ее лицо поцелуями, Владимир прошептал удивленно:
— Светка, с каких пор ты стала сентиментальной? Прежде за тобой такого греха не числилось.
— Ты не заметишь, как я в старушку превращусь. Встретишь на улице и не узнаешь, пройдешь мимо.
— Све-ти-к! — Он прижал к себе девушку еще крепче. Но не нашелся, что сказать в свое оправдание. Лукавить и говорить о любви у него язык не поворачивался. Слишком высоко оценивал это чувство. Зато нежность своим близким подругам Владимир дарил в избытке. Особенно Светке. Беда состояла в том, что она в отличие от некоторых других могла отличить нежность от любви. Но надеялась, что когда-нибудь нежность перерастет в любовь.
В тот вечер она почти поверила, что такая метаморфоза произошла. Владимир был таким нежным, таким пылким и неистовым, как никогда. Светка умирала и воскресала много, много раз. И, придя в себя, продолжала шептать:
— Володенька, еще, еще, еще…
ebooksa