– Морфей, Фобетор и Фантас мертвы, верно? – едва слышно спросила я, но Гипнос моментально сбился с шага.
– Мертвы, – подтвердил он.
– У Кая копьё Фобетора, у Весты кубок Морфея.
Гипнос одарил меня безрадостной улыбкой.
– Расскажи мне, я больше не могу гадать. Постоянно каких-то ответов не хватает, и я устала их искать, – взмолилась я.
Руфус обхватил меня за плечи и подтянул к себе то ли ради объятий, то ли сам остался без сил и ему необходимо было на кого-то опереться. Несмотря на многочисленные недомолвки и ложь, у него под боком я немного расслабилась, согретая теплом.
– Я бог безмолвного сна, и созданная мной Переправа была пустой, простым переходом и не более, – расслабленно начал Гипнос, останавливаясь подле яблоневого сада, я замерла рядом, по-прежнему прижимаясь к его тёплому боку. Среди стволов приметила духов Гесперид, те пару раз выглянули, но после спрятались в глубине, то ли чуя напряжённую атмосферу, то ли не желая попадаться богу на глаза. – Три моих сына привнесли сюда сны и иллюзорные миры, у каждого была своя территория. Здесь также жила моя жена – Пасифея. Тебе известно, кем она была?
– Одной из прекрасных харит. Она олицетворяла расслабление.
– Да, но не только это. Ещё медитацию, галлюцинации и любые другие варианты изменённого сознания. Именно поэтому у нас родились такие разные сыновья, – с мечтательной улыбкой добавил Гипнос, а его блуждающий по полям взгляд, казалось, видел нечто большее, чем просто светящуюся траву, одинокие деревья и сумеречный небосвод.
Улыбка Гипноса медленно померкла, он моргнул, сбрасывая пелену воспоминаний, и посмотрел на меня. Оглядел с придирчивой внимательностью, а затем погладил по волосам и, всё так же прижимая к себе, медленно повёл дальше.
– После взрыва на Переправе и смерти всех близких от каждого что-то да осталось. От сыновей – территории, хранящие их силы. Из-за гибели Танатоса здесь стало опасно, и мы можем по-настоящему умереть, а от Пасифеи Переправа стала восприимчива к сознаниям и помыслам входящих сюда. Поэтому некоторым не везёт отправиться к онирам и керам.
– Веста действительно обладает силой Морфея, а Кай – Фобетора? – уточнила я, помогая перейти к нужной теме.
– Я знал, что рано или поздно ты догадаешься, – похвалил Гипнос, но я ответила ему недовольным взглядом. – Из-за взрыва Переправа была покалечена и стала опасной даже для меня. Я тогда не желал что-либо делать, мир и жизнь потеряли смысл, время текло, и Переправа медленно восстановилась сама, но одичала, а кошмары с земель Фобетора разбрелись по всем территориям. Не сразу, но я собрался с силами привести их в порядок, однако у меня мало что получилось. Требовалась помощь сыновей, способных контролировать те или иные земли. Когда у меня всё-таки появились новые дети, то они помогали восстанавливать Переправу как могли, но нужны были все трое, а рождались лишь с даром Морфея и Фобетора.
– Значит, Веста и Кай обладают силами с рождения?
– Не совсем. Тяга к тому или другому открывается с возрастом. Весте было около пятнадцати, когда она впервые смогла повелевать территориями Морфея, а с возвращением кубка получила способность передавать видения. Годами позже семилетний Камаэль внезапно привёл в дом двух ониров, вероятно хотел завести питомцев, – усмехнулся Гипнос, а я от изумления уставилась на него во все глаза. Хотя, может, для него это действительно забавно. – Так мы выяснили про его дар Фобетора. Тебе известно, что самые могущественные из кошмаров не керы, а эринии? – Гипнос задал вопрос, но сам же ответил, несмотря на мой согласный кивок: – Керы более свирепые, но они олицетворяют несчастья. Эринии же созданы для отмщения, они умнее, способны анализировать ситуацию, поэтому недостаточно грубой силы, чтобы их победить. Усиливающая эмоция Камаэля – гнев, потому даже эринии, которых прозвали «гневными», подчиняются ему.
Я невольно улыбнулась, уловив неприкрытую гордость и откровенную любовь в голосе Гипноса. Он рассуждал об ужасах и кошмарах, о гневе и ярости, но говорил с такой теплотой, словно желал напомнить, что это всё часть гармонии и недостаточно любить свет, необходимо полюбить и тьму, чтобы жить в балансе с самим собой и с миром.
Я вспомнила, как приняла наркотик с кровью представителя Дома Гнева. Тогда и я, одолеваемая яростью, подчинялась Каю, не осознавая, почему. Я просто нутром чуяла, кто главный и против кого не стоит поднимать оружие. Помню, что пыталась сопротивляться его доминированию, но в итоге он всё равно победил.
– Где твои внуки?
– У меня их нет. – Всё веселье исчезло с лица Руфуса. – Ни один из моих детей не обзавёлся собственными, не потому, что не могли, они не желали этого. Они все будто обречены на знакомое мне одиночество.
– Зачем же ты бросаешь матерей? Мать Весты хотела сохранить память о дочери и о тебе, но ты всё равно забрал её воспоминания.
ebooksa