Во главе конца

22
18
20
22
24
26
28
30

– Морфей мёртв, – я первым озвучил всем известный факт.

Атропос с печалью посмотрела на трон за моей спиной, даже не задев меня взглядом. Не знаю, действительно ли она печалилась о смерти моего отца или просто грустила, что тот не справился с возложенной на него задачей.

– Верно, но не его сила, – возразила Клото, обратив внимание на себя. Мы все сели, готовые слушать. – Переправа по-прежнему хранит способности Морфея, Фобетора и Фантаса. Уже бывало, что у Гипноса рождались новые дети, способные перенять дары. Мы пристально следили за ними первые столетия их жизни, но те дети не были достаточно сильны. Унаследовавшие силу Фобетора лишь подчиняли низших кошмарных созданий, но никогда не могли взять под контроль кер и эриний, чтобы создать настоящую армию. Мы решили, что… – Клото переглянулась с сестрой, прежде чем продолжить, – …что это невозможно, но Камаэлю удалось.

– У него копьё Фобетора, как в летописях, – встрял Баал.

Атропос согласно кивнула, будто сама всё видела.

– Керы чуть более податливые, но эринии своенравные и ненавидят чужой контроль, так как сами главенствуют среди кошмаров. Копьё, щит и личные способности Камаэля к лидерству помогли ему встать во главе, – признала Атропос с долей восхищения.

Я невольно вспомнил, как Кай подчинил себе Кассию, пока та была под действием наркотика с кровью Дома Гнева. Тогда она едва не пристрелила Мейв, избив всех подонков. Её даже Деклан не мог сдержать, а Каю хватило голоса, и она подчинилась. Нехотя, но отдала оружие и смиренно осталась рядом, словно после приказа от хозяина.

Уважение и страх.

– Кто же получил способности Морфея? – вернулся я к первоначальной загадке, хотя стоило мне озвучить вопрос, и ответ сам собой завертелся на языке: – Веста дочь Гипноса?

Она создала иллюзию меча при драке в компании «Меридий», но тогда я сам был под действием отравы и сомневался, что увиденное не глюки. К тому же Веста поразительно похожа на Элиона, а не на Кая.

– Верно, – поддержала Клото. – Веста – старшая дочь Гипноса. Она никак не проявляла свои способности, тихо живя на Переправе, поэтому мы не воспринимали её как угрозу. После произошедшего мы с сестрой опросили сивилл, и те рассказали о девушке, которая перед видением поила их из кубка. Скорее всего, то был кубок Морфея для лживых видений.

– Что насчёт Фантаса? – добавил Баал.

Я открыл рот, но поспешно его закрыл, оставляя мнение при себе. Поддержав кратковременную задумчивую тишину, я почти решил, что пронесло, но, к несчастью, не мне одному пришла догадка.

– Девочка… Кассия. Она жива благодаря Привратнику, а именно Гипносу. Может ли она получить дар Фантаса? Это бы объяснило покровительство с его стороны, – обратился царь Земли к мойрам.

– Раньше мы бы опровергли эту идею, но нынешнее поколение наследников Гипноса сильно, – признала Клото. – Они способны на то, что у предшественников не получалось, поэтому я бы не стала исключать эту мысль.

– В таком случае девчонка опаснее, чем мы думали. Смешанная кровь, способности одного из детей бога сна, – возмутился Хел, будто оскорблённый новыми силами Кассии.

Я медленно выдохнул, сдерживая раздражение.

– Десять минут обсуждений и всё опять свелось к Кассии! – напряжённо повысил голос я, заставляя всех обратить внимание на себя. – Не она корень нынешней проблемы, а ваша неудачная попытка покушения! Кассия даже не была нашей проблемой, она разбиралась с собственной жизнью в Палагеде и Даория её не интересовала, но теперь… Вы думали, они никак не ответят на нападение?! Вы слепо доверились видениям! Как часто вы это делаете? Может, пора перестать все свои действия основывать на них?!

Я попал в точку. Цари оскорбились, но быстро скрыли эмоции за недовольством или задумчивостью. Они промолчали, и мне потребовались усилия, чтобы вовремя умолкнуть и не накалить обстановку ещё сильнее.

– Мы ходим по кругу, – сдержаннее закончил я. – Сейчас необходимо решить, как вернуть одну из наших сивилл и наладить отношения с Палагедой, пока всё не переросло в войну. И раз вы любите доверять видениям, то напоминаю, что, судя по предсказаниям, войну мы проиграем.