И самое страшное, что я ко всему происходящему как-то неожиданно привык. Да, умерли, да, плохо. Образовавшаяся внутри пустота злила, словно я лишился чего-то невероятно ценного, но даже сам теперь не понимал, что это вообще было.
Однако отсутствие сожалений отнюдь не лишило меня главного — понимания, что со всем происходящим стоит кончать. Все эти сидящие на самом верху могущественные практики не успокоятся. Они будут раз за разом метать в друг друга «мякину» из людей, пока никого не останется. Лишь в таком случае они спустятся сами и наконец перебьют друг друга, чтобы дать этому миру ещё пару тысяч лет мнимого спокойствия.
Решение напрашивалось лишь одно — следовало создать единую прослойку абсолютно верных друг другу людей, что не допустили бы возвышения новых чудовищ. Словно садовники они бы выкорчевывали монстров, для которых уничтожение городов и стран было бы лишь игрой. Этот, назовем его, орден, не мешал бы войнам и обычному человеческому противостоянию. Также он не стал бы мешать общему росту сил людской популяции, но он бы напрочь убирал тех, кто слишком силён для общего уровня.
Стало бы это решением? Далеко не факт, но и оставлять всё как есть, я тоже не хотел. Конечно, в теории существовали такие варианты, как создание абсолютно нового типа общества, индустриализация и последующие за ней экономические строи.
Вот только я был обычным художником, который ни черта не разбирался в столь высоких материях. Я не читал экономических книг, как не пытался разобраться в философии. Я был обычным человеком, который по какой-то извращенной причине был засунут в игру, правил которой мне не рассказали.
Однако ключевая и самая уязвимая часть моего плана заключалась в верности тех, кого бы я выбрал на место «судей». История видела бесчисленное количество примеров, когда власть уничтожала самые крепкие узы дружбы и любви. Полагаться в столь масштабном проекте на человеческий фактор было бы ошибкой, следовательно, надо было связать этот мир с чем-то, что стояло выше людей, но при этом не было заинтересовано в их полном подчинении.
Кошмар не был идеальным выбором, но он был, и этого было достаточно. Отдавать мир жаждущему меня грохнуть Свету или Тьме я как-то не особо желал. Был ещё некий Хаос, но как я понял, к нему вообще лучше было не лезть, если ты хотел что-то спасти, а не уничтожить с особым цинизмом.
Именно поэтому, когда меня пригласили в личные покои, а по факту, обычную комнату для проживания принцессы, я был совершенно спокоен. Важное решение было принято, остальные сомнения были не нужны.
— Признаться честно, вы мне неприятны, — без обиняков призналась, откинувшаяся на кресло принцесса, чем разом подтвердила ходящие о ней слухи.
Шин Чан Ди была многим хороша. Она была гением, способным дорасти до ранга возвышенной за какие-то жалкие несколько десятилетий, она умела и любила держать своё слово, более того, она была умна. В конце концов, она имела больше прав на престол.
Но у неё был огромный минус, который позволил её брату обзавестись чуть ли не вдвое большим числом сторонников, и это был отнюдь не её пол. Шин Чан Ди не терпела вокруг себя идиотов, и она не пыталась этого скрывать. Надо ли говорить, что в политике, где вокруг тебя собирались далеко не самые умные люди, это было недопустимо?
В самом помещении кроме Шин было всего лишь несколько человек, вероятно, её ближний круг.
— Откровенно говоря, ты мне тоже. — бесстрастно заметил я и даже не вздрогнул, когда топор ближайшего сторонника принцессы приблизился к моей шее, почти пустив кровь. Больше меня беспокоили Баал и Лилит, что почти решили атаковать лагерь принцессы. Потребовалось немало сил, чтобы их успокоить.
— Сдохнуть захотел⁈ — рыкнула мускулистая, красноволосая женщина, одетая в довольно необычную для местных одежду из шкур и мехов. — Смотри с кем разговариваешь, червь! Перед тобой сама Императрица!
— Спокойно, Табита, дай ему договорить, — приказала Шин Чан Ди. Я взглянул на её оставшуюся половину лица, на которой мрачным светом горел единственный оставшийся глаз. — И почему же я тебе не нравлюсь? Не припомню, чтобы мы с тобой хоть раз общались.
— Потому что я в целом не люблю практиков. — признался я. — Ничего хорошего совершенствующиеся не приносят.
— Кто бы мог подумать, что у монахов получится захомутать целого избранного стихий? — насмешливо спросила сама у себя Шин, но я все же ответил.
— И к монахам я тоже не принадлежу.
— То есть ты практик, который ненавидит практиков?
— Скорее, я практик, который собирается что-то сделать с тем миром, который нас окружает.
ebooksa