Художник Кошмаров 3

В этот раз, в отличие от ситуации с той же Лилит, мне ничто не мешало творить. Гигантское белое полотно, лучшие держатели, кисти и краски.

Сама работа проводилась в огромном помещении, вокруг же здания все люди были убраны, чтобы даже случайное слово или звук не мешали моей работе, от чего вокруг стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь шорохом кисти. Остальные мои рисунки тоже были снаружи, с нетерпением ожидая своего будущего товарища.

Закончив с нанесением наброска, я наконец почувствовал готовность к прорыву.

Подхватив колбу с кровью Таймин, я вылил её в специально подготовленную чашу, туда же отправилась и кровь высших зверей. Специальной кисточкой я начал размешивать смесь, постепенно добавляя в неё свою ци, от чего полученная жидкость замерцала и заклокотала, пузырясь и меняя цвет.

Отложив подготовительную кисть, я взялся за рабочую и отпустил невидимую пружину внутри меня, запустив процесс возвышения.

Падающий сквозь окна свет словно бы стал темнее и пошел рябью.

Мои губы пересекла злая усмешка. Кажется, кое-кто почувствовал, что я собираюсь сделать.

Глава 11

Кисть с мерцающей краской касается полотна и по воздуху проходит очередная рябь.

Свет чувствует моё желание воспользоваться им против его согласия. Мой сегодняшний акт творения — чистое насилие, заключенное в рамках искусства. Принуждение, выраженное в жестокой насмешке.

Я продолжал рисовать, а мир вокруг меня начал корчиться и распадаться. С каждым взмахом кисти я всё больше и больше не мог полагаться на свои органы зрения, ведь они предали меня, встав на сторону их истинного хозяина.

Моё святотатство смогло привлечь внимание всех заинтересованных сторон и вместо того, чтобы чувствовать суеверный ужас, я был в катарсическом восторге от той публики, что сегодня собралась, чтобы оценить мой талант.

Чем могли похвастаться мои величайшие предшественники? Они рисовали героев и тиранов, великих правителей и генералов, оставивших о себе память на тысячи лет. Но они рисовали для людей и самих людей, в то время как я рисовал для чего-то большего.

Мои глаза давно ослепли, навсегда лишённые возможности когда-либо увидеть мир. Я откуда-то знал, что эту травму не смогут вылечить даже практики целители. Мне не дано было осознать случившееся своими силами, но Свет «любезно» показал мне как белая плёнка затягивает всё пространство глаз.

Тем временем ци могущественной стихии продолжала наполнять меня своей ядовитой силой. И я был искренне благодарен за её наказание, ведь оно наполнило мою душу ещё большей решимостью.

Больше не было дороги назад, так как оставался лишь путь вперёд.

В этот самый момент я готов был отдать всё, что имел и кем являлся, ради создания этого рисунка. И так как моя картина была абсолютно выгодна Кошмару, то я показал перед своей стихией преданность делу, что была достойна награды.

А Кошмар никогда нельзя было назвать неблагодарным.

Страшная боль пронзила мои глаза, и по щекам потекли горячие дорожки кровавых слёз, но я не позволил себе даже на секунду оторваться от восхитительного процесса созидания. Окружившая меня со всех сторон слепая тьмы лопнула, расцветая тысячами цветов и красок, о которых я не мог даже мечтать.

Мои новые глаза больше не нуждались в свете, чтобы видеть, ведь теперь я смотрел прямо на саму Истину. Кошмар позволил мне прикоснуться к одной из его концепций и это не могло пройти просто так.