Он смеется, в его тоне сквозит сарказм.
— Удивлен? Потому что ты ведь самый приятный парень на корте.
— Это работа. Я на корте и я вне его — два разных человека.
— Райан, ты мой друг, ты знаешь это, но ты высказываешь именно ту точку зрения, которую я пытался доказать все это время. Никто больше не знает тебя за пределами баскетбола, поэтому, конечно, парни думают, что ты какой-то властный придурок, который накричит на них, если они сделают что-то не так. Леон боится быть с тобой в одной команде во время тренировки. Ты знал об этом?
Я усмехаюсь.
— Это просто смешно. Нет никаких причин, по которым он должен принимать то, что я говорю, или то, как действую во время игры, близко к сердцу.
— Парни боятся пропустить твой пас. Они боятся не забить, поэтому отдают тебе мяч, чтобы ты сам забросил его в корзину. Мы никогда не выйдем в плей-офф, если они не смогут доверять себе, и еще важнее, если ты не сможешь доверять им.
Черт возьми, клянусь, этот человек умеет читать мысли. Я все это знаю. Я вижу страх в глазах моих товарищей по команде, когда они лажают, и, конечно, я осознаю свои проблемы с доверием.
Подъезжает затемненный седан Итана.
— Я не пытаюсь быть мудаком…
— Нет, ты прав, — перебиваю я. — Ты прав. Мне нужно над этим поработать.
Он быстро хлопает меня по спине.
— Спасибо тебе за ужин. Увидимся завтра в аэропорту.
— Увидимся.
Обратная дорога до моей квартиры проходит в тишине. Иногда я болтаю с Гарольдом, но сегодня мне необходимо побыть в тишине. Я знаю, что нужно, чтобы завоевать чемпионство — я выиграл два национальных титула, когда учился в колледже, — но я другой человек, коим был тогда. Доверять своим товарищам по команде, доверять кому бы то ни было далеко не так просто.
— С возвращением, мистер Шей.
— Дэвид? — спрашиваю я, выходя с заднего сиденья машины. — Почему ты работаешь в ночную смену?
Дэвид, мой швейцар, придерживает для меня дверь вестибюля. И хотя я попросил его называть меня Райаном, очевидно, ему неудобно вести себя непринужденно со мной на работе, поэтому я пренебрегаю формальностями.
— Сегодня днем у моей внучки был концерт по фортепиано. Я не мог его пропустить.
Дэвид — хороший человек и семьянин. Он также сдержан, и я ценю его больше, чем он, вероятно, осознает. Он постоянно участвует в моей жизни с тех пор, как я переехал в Чикаго, поэтому в прошлом году, когда он сказал мне, что его внучке пришлось прекратить уроки игры на фортепиано, потому что их семья больше не могла себе этого позволить, я нашел стипендиальный фонд, чтобы поддержать ее и оплачивать ее уроки до тех пор, пока ей хочется этим заниматься.
ebooksa