Он сглатывает, не сводя с меня глаз.
— Поверь мне, я знаю лучше, чем кто-либо другой.
Дерьмо. Уязвимость, скрывающая его раздражающе красивое лицо, ясно дает понять, что я задела его за живое.
Я смягчаю свой тон.
— И кстати, меня зовут не Индиана. Так что прозвище не имеет абсолютно никакого смысла. Не говоря уже о том, что оно длиннее, чем просто Инди.
— Твое настоящее имя Инди?
— Вообще-то, Индиго. Но я предпочитаю Инди.
— Индиго? Как цвет?
— Да, как цвет. У моих родителей был непростой период, когда я родилась. Я их единственный ребенок, и они выбрали Индиго.
— Значит, я могу называть тебя Блу? — он искренне смеется, и я впервые слышу его смех. Несмотря на то, что он смеется надо мной, а не со мной, мне нравится этот звук.
— Меня зовут Инди, — напоминаю ему. — Но давай лучше остановимся на прозвище Индиана, которое, черт возьми, не имеет смысла?
Он улыбается. Широко и лучезарно, искренне. У него есть даже ямочки на щеках, везучий сукин сын.
— Не-а. Я остановлюсь на прозвище Блу.
— Нет. Ни за что. Тогда Инди, просто Инди.
Он берет мой кофе комнатной температуры и выливает немного в раковину, прежде чем вернуться к холодильнику и наполнить мою кружку льдом. Достав из холодильника маленькую упаковку молока, он ставит их передо мной.
— У меня нет сливок, так что, надеюсь, молока хватит. У тебя ведь нет непереносимость лактозы?
В его глазах появляется нервный блеск, когда он смотрит на меня, как будто не может справиться с еще одной вещью, которую я не буду есть или пить.
— Молоко подойдет. Спасибо.
— Давай поговорим об аренде.
— Ты все еще хочешь, чтобы я жила здесь после того, как бросила ботинок в твою дверь и сказала, как моя жизнь колоссально поменялась в худшую сторону?