Миля над землей

Он выглядит – веселее некуда.

– Нравится?

И у него еще хватает наглости ухмыляться!

– Могу я… – Мой чертов голос звучит на десять октав выше, чем надо. Я снова прочищаю горло, и грудь Зандерса вздрагивает от смеха. – Могу я пройти? Мне нужно пройти в хвост самолета.

И подальше от тебя, пока у меня не случился тепловой удар от созерцания твоего раздражающе великолепного тела.

– Я почти закончил, – не сводя с меня глаз, говорит он и быстро расстегивает свой ремень.

Я сглатываю. Отчетливо. Как будто слишком много дней провела без воды в пустыне.

Кто знал, что в мою работу будет включен персональный стриптиз?

Длинные пальцы расстегивают молнию на брюках, позволяя им упасть на лодыжки.

В первый момент я вижу слишком обтягивающие черные трусы-боксеры, а потом мои широко раскрытые глаза притягивает гигантская выпуклость спереди. Я не шучу. Он огромен. И он даже не возбужден. Неудивительно, что девушки вешаются ему на шею. У этой штуки должен быть собственный фан-клуб.

– Нравится?

– Хм-м? – бормочу я, полностью очарованная буквально анакондой в его штанах.

– Стиви, тебе нравится то, что ты видишь?

– Да, – ошеломленно заявляю я. – Что? Нет. Ни капли. – Я быстро поворачиваюсь лицом к борту, уставившись на окно аварийного выхода, которое с каждой секундой выглядит все более привлекательным.

Злорадный смех Зандерса эхом отдается у меня в ушах, и я, кажется, снова смотрю на его тело и не могу отвести глаз.

Я начинаю с лодыжек, отмечая черные завитки татуировки, которая покрывает весь левый бок. Она обвивает его ногу, обводит ребра и спускается на руку. Черные чернила не контрастируют с насыщенным тоном кожи, они его дополняют. Ему идет. Я не знаю, как еще это объяснить.

– Может, попробуешь ответить еще раз? – интересуется Зандерс, не особо торопясь надевать спортивные штаны и футболку. Обнаженное тело занимает весь проход, а руки лежат на подголовниках кресел по обе стороны прохода, заключая меня в клетку. – Тебе нравится то, что ты видишь?

Я напускаю на себя самое самодовольное выражение лица, не собираясь раздувать самолюбие этого мужчины больше, чем оно уже есть. В самолете не так много кислорода. Не хочу, чтобы его самолюбие нас всех задушило.

Ну, вы меня понимаете. Безопасность и все такое.

– Э-э-э, – безразлично тяну я, скрещивая руки на груди и непреклонно встречая его взгляд.