Мы больше не люди

Нужные ключи в маленьком административном корпусе нашлись на большой доске с крючками. На всякий случай мы забрали все имеющиеся там ключи.

Исследовали каждый уголок музейного дома. С целью убедиться, что никто внутри не прячется, да и просто посмотреть, как жил великий поэт. Хорошо так жил, не бедненько. Ночевать решили не в сквозных залах с помпезными диванами, а в комнатке для сотрудников на втором этаже. Во-первых, там стояли диван и раскладное кресло. Мстислав уступил мне диван. Во-вторых, единственная лестница, которая вела к этой комнате, от души скрипела. В случае опасности, мы услышим скрип и сможем улизнуть через окно. Мы еще не знали всех возможностей своих крыльев. Но второй этаж усадьбы, примерно такое же расстояние до земли, как с того дерева, которое спасло нас сегодня от расправы бывших одногруппников.

– Что предпочитаешь на ужин, сайру тихоокеанскую или паштет из печени трески?

– Никогда не думала, что такой выбор сможет меня заинтересовать. Но, знаешь, паштет из печени трески звучит очень аппетитно.

Это было так странно. Маленькая чужая комната, продавленный диванчик, кресло, видавшее лучшие времена, я и Мстислав кушаем рыбные консервы и мирно болтаем.

– Мне кажется, я готова умереть за роллы.

– А я бы не отказался от раков.

– Значит, когда вернемся домой, отметим роллами и раками?

– Идет, – улыбнулся Мстислав.

– Как думаешь, тех кого мы сегодня не видели среди студентов, стали красноглазыми?

– Трудно сказать. Они могли просто отбиться от толпы. Или погибнуть.

– Я пыталась связаться с Василисой и Алевтиной. Но, как и от тети, ответа нет.

– Со связью очевидные проблемы, так что все шансы встретиться с ними у нас есть.

– Не хотела бы увидеть мою милую тетю с белыми глазами.

– Мне вот интересно, как они смотрят такими глазами, без зрачков? А белоглазые точно все видят, но как? – размышлял Мстислав.

– Мы с мамой как-то ходили в музей древнерусского искусства и слушали лекцию об иконописце Феофане Греке. В работах Феофана есть одна особенность. На иконах он не выписывал зрачки у святых. Оставляя глазницы замазанными белилами. А объяснял это тем, что святые видят внутренним светом.

– В таком случае, если следовать этой теории, наши белоглазые святые.

– Да, а от нашей атрибутики больше веет чертовщиной, – засмеялась я.

– Вероника, ты уже смеешься над ситуацией. Значит, начинаешь принимать новую действительность.

– Нет, я не поэтому смеюсь. Просто вдруг вспомнилось, как Юлик облизывался на Лану с Лизой. Между нами это была одна из любимых шуток. Девчонки могли вить из директора веревки. Но ему ничего не светило. А теперь вот, его красавицы сами за ним топают.