Великий и Ужасный 3

— Полный, — кивнул гоблин и принюхался. — И Хтони, похоже, тоже!

Следом за гоблином принюхался и Резчик:

— Действительно! Болотом пахнет, гарью, луком жареным… Порохом… А! Это Иван Иванович стрелял, точно. Хтонью не пахнет! И ашчушчэния самые приятные! — он повел своими широченными плечами, разминаясь, потом пошевелил пальцами и потрогал перевитые жгутами мышц предплечья.

Там до недавних пор еще оставались жуткие следы от ожогов, нанесенных Жегулиным. Теперь же их покрывала ровная, здоровая серая кожа. А на правой — еще и те самые урукские татау, которые излучали постепенно затухающее золотое свечение. Риковичу показалось, что их стало больше — на две или три пиктограммы, но судить точно он не брался.

— Приятно осознавать пределы своих возможностей… — как-то странно проговорил орк. — Теперь, кажется, я и вправду могу забомбить тебе усилитель, Иван Иванович. Только пойми меня правильно: хоть мы теперь с тобой и в одной лодке, но у меня учителя менталист прикончил, это мне совершенно точно известно. А потому — сначала я должен принять меры предосторожности. И вообще — надо валить отсюда, пока нас местные на вилы не подняли… Оно ведь как бывает — вроде и бесил их старик, и пьяницу сожрал, но дед этот, дважды покойный, — тутошний, а мы приезжие, а значит что?

— Что? — не понял целовальник.

— Бей городских, что? Так что по коням — и в ближайший лесок, туда, где нас не найдут хотя бы часа три или четыре!

* * *

Настроение было приподнятое! Еще бы — при помощи знака Хаоса из Вархаммера я реально запустил энтропию внутри отдельно взятой Хтони и ее раздраконило к чертовой бабушке! Как сказал бы один мой знакомый еще по старушке-Земле старый журналист — разорвало на тысячу маленьких медвежат! Правда, меня чуть не угробило, окунув в огромную кадку прокисших моченых яблок в подвале и завалив древним женским бельем, но это были так, мелочи. Мне даже неинтересно было, откуда там в подвале яблоки, если дед был таким вечно голодным существом!

Почему неинтересно? Потому что слегка забытое ощущение бьющей через край энергии преисполнило меня, и я чувствовал себя почти всемогущим. Секунд десять. А потом уже пришлось выбираться из подвала, и стряхивать с себя моченые яблоки и панталоны, и объяснять двум дундукам — рыжему и ушатому, почему нам нужно валить из Вербового Лога как можно быстрее.

В фургоне я стянул с себя провонявший затхлостью и мертвечиной национальный костюм, и штаны, и футболку, и сунул их в герметичный контейнер — до первой прачечной, или хотя бы — до первого привала рядом с рекой. Напялил безразмерные спортивные шорты, протер рожу и руки влажными салфетками, и, выжимая из фудтрака всё возможное, по кружной грунтовой дороге направил машину прочь от этого странного места.

— А усилитель… — начал было Рикович, который все это время строчил что-то в экране своего массивного смартфона — явно из спецсерии.

— Сначала — Кузе. Я обещал ему моднявую татау, это не займет много времени. Потом — тебе!

Дурак я что ли, менталиста усиливать, не озаботившись защитой? Вот когда у гоблиненка появится Ловец Снов на предплечье, а потом этот же символ перекочует ко мне в татау и золотым блеском оповестит меня о том, что прижился и функционирует — тогда я и займусь росписью по целовальнику… А пока…

— Стоянку удобную высматривайте! — сказал я и включил фары.

Асфальтовая дорога шла внутри лесополос, и мы отъехали уже на добрых десять километров от Вербового Лога и дома на холме. Можно было выдохнуть. Здесь, окруженные высокими соснами, мы могли чувствовать себя в безопасности. Наверное.

Глава 14. Камышинская Вольница

Не знаю, как у других Резчиков обстояло дело, но мне бить самому себе татау было откровенно стремно. То есть — не верил я, что оно сработает. Проверенная схема выглядела по-другому: чем больше отдаешь, тем больше получаешь. И отдавать стоило в основном что-то созидательное, позитивное, полезное — как бы пошло это ни звучало.

Опыт с резьбой членов на лбах ермоловских мерзавцем был довольно показательным. И я еще легко отделался — всего лишь идиотским напоминанием на предплечье в виде крохотного иероглифического хрена с яйцами! И трискель бы на данный момент я бить никому не стал. Хотя там символ многозначный, и никаких негативных бонусов после его проявления на своей руке я не ощутил. Возможно — сработал чисто на подчинение снага, которые были готовы по моему слову буквально помереть на рабочих местах. А может — еще не проявил себя, как и пресловутый хрен. Срабатывали-то мои татау довольно хаотично, и чаще всего — только в ситуациях весьма экстремальных. Может и хрен к месту придется… Эфир непредсказуем!

— Ваще-то это было больно, — заявил Кузя. — Но я еще хочу! Хочу колечки, как у снага!

Я с удовлетворением оглядел ловец снов, темнеющий на зелено-серой гоблинской коже. Получилось очень даже круто и по-орочьи: круг с паутиной и перышки. Определенно, мои художественные навыки резьбы по шкурам растут над собой и выходят на новый уровень!