Рис Инари

— Мило. Теперь она мне угрожает! Ты слышал, Шидж? — улыбнулся Кио.

— Я?! И в мыслях не было! — и я встала и отвесила ему поклон, а потом снова плюхнулась в кресло.

— К Юри ты пойдешь одна! Нечего Рен там делать. Не доросла она до таких разговоров, — серьезно припечатал Сабуро.

— Согласна! — кивнула я, — Расскажу, как все прошло, поделюсь эмоциями, поведаю, как вы без нее страдаете, ночами не спите и не хуже Бакэ завываете. Юри проникнется! — и я снова показательно подскочила и отвесила ему еще один поклон.

А Кио звонко расхохотался.

— Шидж? Меня опять с грязной столетней сандалией сравнили! И это прозвучало как высший комплемент. Шидж? Ну, смешно же?

Только учителю Шиджеру смешно не было. Он все больше хмурился и тер лоб. Но мне почему-то, казалось, что это никак не связано с потерей Возлюбленной. С утратой он смирился. Мне почему-то подумалось, что его больше волнует визит к Владыке и желание не навредить своим рассказом нам с Рен.

Собирались они недолго, и ушли сразу после завтрака.

— Похоже, сегодня у нас выходной, — довольно потянулась я.

— Они вернутся. Оба, — вздохнула Рен.

— Почти наверняка, — подтвердила я, — Кио от нас так просто не отстанет. Ладно. Мне нужно выполнить свою часть и в самом деле сходить к Юри. Тем более, что Сабуро так подробно объяснил мне как добраться до ее домика.

— Смотри ничего не перепутай! — пожелала мне Рен, когда я уже выходила на улицу.

— Нет. Этого точно не случиться, — заверила я подругу.

А на крыльце в полу моего платья вдруг намертво вцепился Бакэ. И уже привычно заголосил:

— Хозяйкаааа! Возьми Бакэ с собой, хозяйка! На ручки возьми Бакэ! Не надо в сумку!

Я насторожилась и удивленно посмотрела на сандалию. Обычно он в это время слонялся по кухне и горланил песенки собственного сочинения, каждый раз добавляя новые слова и сюжет. Но потом я всё же присела и взяла Бакэ на ручки. Кроме меня этого, кстати, никто не делал. Я так поняла, прикасаться к старой обуви домочадцы особого желания не испытывали. Хотя, на мой взгляд, Бакэ был очень милый и красивый. Резьба на его платформе с обеих сторон с каждым днем становилась все искуснее и витиеватее, а руки и ноги все больше крепли. Он передвигался все быстрее и уже не шатался, то и дело заваливаясь на бок.

— Бакэ? Ты чего?

Но сандалия притихла, зарывшись в мои рукава и намертво вцепившись веточками-ручками.

— Аика? Что-то мне не нравится эта идея. Может не пойдешь никуда? — вдруг сказала Рен.

— Да что может случится-то? — махнула я рукой.