Скрытые желания

— Боже, нет. Я еще от первых не отошла. — Я отпиваю глоток напитка. — Я была напугана до чертиков.

— Да, я видел.

— Ты видел? Черт. Я думала, что хорошо это скрыла.

Бармен склоняется между нами, интересуясь, не нужно ли нам чего-нибудь. Я киваю в сторону своего бокала, а Курт отмахивается от него левой рукой в черной кожаной перчатке. Он что, один из одержимых микробами параноиков? А правой рукой он опирается на барную стойку. Без перчатки. Странно.

— Ты всегда хотела быть медсестрой? — спрашивает он.

— Да. С третьего класса.

— Почему?

— Хороший вопрос. — Я киваю. — Сама не знаю почему. Просто всегда этого хотела. А ты?

— Я продолжаю семейный бизнес. Этого от меня ожидали.

— Да, я понимаю, о чем ты. — Я осушаю свой бокал.

От меня тоже такого ожидали. Правда, в моем случае это означало, что я выйду замуж за выбранного доном мужа. Ничего подобного. Моей сестре повезло. Бьянка вышла замуж за человека, которого обожает, а я ни за что не вернусь домой, чтобы рисковать стать разменной монетой в сделках «Коза Ностра».

— Тот парень — твой бывший, или кто? — спрашивает мой таинственный незнакомец, и я вздрагиваю.

— Рэнди? Господи, нет. - Я корчу гримасу отвращения. — Просто придурок с работы, от которого я не могу отделаться. Он уже несколько месяцев присылает мне цветы и убогие записки.

— Что за записки?

— В последней говорится, что мои волосы напоминают ему солнечные лучи, — фыркаю я.

Его рука в перчатке попадает в поле моего зрения, и у меня перехватывает дыхание, когда он берет прядь моих волос и наматывает ее на палец. Прикосновение к чьим-то волосам — довольно интимный акт, и это должно меня беспокоить. Но почему-то все наоборот. Ни капельки.

— Ты не романтичная натура, да, Голди?

— Нет, не совсем, Курт, — отвечаю я, стараясь сохранить спокойный голос, в то время как сердце бешено колотится.

Он так близко, что я чувствую запах его одеколона. Тот же запах, что и во время нашей встречи перед больницей, очень тонкий и слегка пряный, и я не могу удержаться, чтобы не наклониться чуть вперед. Выражение его лица остается абсолютно нейтральным, когда он спрашивает:

— И ты тоже не любишь цветы?