Стрелок смотрит на меня, потом быстро качает головой. Я киваю Стефано. Он берет нож и вонзает его в бок мужчины, надеясь избежать жизненно важных органов. Заключенный кричит.
— Я… я мог упомянуть ее, — говорит он между хныканьем.
— Ты описал им ее?
— Да.
Я закрываю глаза. Если ирландцы подумают, что между нами что-то есть, они могут прийти за Миленой.
— Что еще?
— Я сказал им, что она работает в больнице.
Я открываю глаза и смотрю на отклеивающиеся обои позади него. Меня ошеломляет не то, что он передал информацию, а тревога, которая нарастает в душе. При мысли о том, как легко пуля парня могла угодить в Милену, меня охватывает ярость. Ублюдок промахнулся, но следующий может и не промахнуться. Несколько минут я смотрю на стену, стараясь, чтобы черты лица не выдавали моего душевного смятения.
Меня захлестывают незнакомые эмоции. Я чувствую себя моряком, попавшим в бурное море. Не в силах совладать с собой, позволяю чувствам захлестнуть меня целиком. Желание убивать поднимается во мне, как прилив. Гнев… Ярость… Беспощадный шквал.
Встаю, подхожу к пленнику и беру нож из рук Стефано. Приставив лезвие к шее снайпера, наношу сильный удар, перерезая ему горло от уха до уха.
* * *
Покинув конспиративную квартиру, сажусь в машину и, достав телефон, включаю запись с камеры наблюдения в доме Милены. Кот слоняется возле полуоторванной занавески, очевидно, гоняясь за каким-то жуком. Милены нет. Во мне нарастает тревога.
Я звоню Альдо.
— Где она?
— Все еще на работе. Я припарковался перед больницей и дам вам знать, как только она отправится домой.
— Не упускай ее из виду. — Прерываю звонок и смотрю вдаль. Не знаю точно, как долго. В конце концов, я снова беру трубку и звоню Луке Росси, дону Чикаго.
— Мистер Росси. У нас могут возникнуть проблемы.
– Что-то насчет последнего строительного проекта? — спрашивает он.
— Нет. Это личное, — говорю я и откидываюсь в кресле. — Здесь есть кое-что ваше. Кто-то, кого не должно быть в моем городе, мистер Росси.