Я киваю и позволяю Сергею руководить моим движением. На этот раз нож ударяется о стену, по крайней мере, на фут ниже доски, а затем со звоном падает на пол.
— Неплохо. — Он убирает руку с моей талии. — Мы можем продолжить завтра, если хочешь.
— Конечно, — говорю я, опечаленная потерей его близости.
— Нам пора идти. Пахан хочет поговорить с тобой.
Я смотрю на Сергея, пытаясь сдержать растущий страх.
— Почему твой босс хочет поговорить со мной?
— Понятия не имею. — Он пожимает плечами.
— Мне правда нужно идти?
— Ты не можешь игнорировать пахана братвы, когда он зовет тебя на встречу. — Он слегка приподнимает уголки рта. — Если только ты не скрываешь что-то очень плохое.
— Конечно, нет. — Я пытаюсь изобразить безразличие. — Что мне надеть?
— Итак сойдет. — Он кивает на мои джинсы и футболку. — Но захвати толстовку с капюшоном и никаких шлепанцев.
— На улице тридцать градусов жары.
— Тебе будет холодно на байке.
Я приподнимаю брови и смеюсь.
— Я не сяду на эту штуковину.
— Почему?
— Я люблю свое тело в целости и сохранности, спасибо тебе большое. Может, поедем на машине?
Сузив глаза, он кладет палец мне под подбородок и поднимает мою голову вверх.
— Я бы никогда не подверг тебя опасности. — Он проводит большим пальцем по моему подбородку, и вместо того, чтобы отстраниться, мне приходится бороться с желанием прижаться к нему. — Если ты боишься ехать со мной на байке, то поедем на машине. Но я бы хотел прокатить тебя на своем мотоцикле.
Я смотрю в его глаза, светлые и ясные, совсем не такие, какими они были прошлой ночью. Интересно, о чем он думает, когда уходит в себя? Вряд ли в приятное место.