— Да. Всего подсказок двенадцать. И связанные со временем ты собрала почти все. Моя — последняя, — он улыбнулся, но улыбка все равно не затронула его глаз.
— И какая подсказка у вас на картине?
— Молния. Ты видела там, на заднем фоне, гроза и молния. Тебе нужна молния. Когда она появится ты и увидишь то, что должна увидеть.
Говоря это, он указал рукой на самый верх полотна. Там и в самом деле была туча, и ее рассекал луч молнии. Молния была похожа на указывающую стрелу. Гроза и молния это атрибуты бога Зевса, чье присутствие так обозначено на картине.
Тут-то я увидела, что рука художника странно скрючена и деформирована. Для художника это должно быть ужасно. Тем более, что рука была правая.
— Но, получается, что у меня по времени январь и сумерки? Именно это. Как это может сочетаться с грозой? Разве гроза бывает в январе? — ничего не понимая, спросила я.
— Ну, дорогая моя глупышка. Если бы это было так просто, Грааль уже давно бы нашли. Но ты мне нравишься, потому послушай еще кое-что. Ты можешь сидеть на месте и ждать в январе грозу. И возможно раз в два, может быть три, а то и четыре года она все же случится, — и он опять грустно улыбнулся.
— Или? — подхватила я.
— Или взять в команду мага. Но, я и так сказал больше, чем должен был. Тебе пора.
Видение пропало. И я снова оказалась в Хаммабургском Кунстхалле. Габби что-то настойчиво втолковывал нашему сопровождающему. А Акке старательно загораживал собой меня. И учитывая, что мальчик был уже выше меня в свои почти пятнадцать, у него это хорошо получалось.
Я осторожно убрала руку от картины и тронула Акке за плечо. Он мгновенно завопил на весь музей, так что эхо прокатилось по другим залам.
— Ну, вот! Ей уже лучше!
На его возглас обернулись не только Габби и наш спутник, но и все, кто находился в этот момент в музее. И на ступеньках музея. И рядом с музеем. И даже на соседней с музеем улице.
Парень стремглав бросился… нет, не ко мне. Он кинулся к картине и уткнулся в нее носом. Тщательно то ли обнюхав, то ли все-таки осмотрев её, он успокоился и заметно расслабился не найдя ни малейших повреждений. Только потом взглянул на меня и с осуждением спросил.
— Как вы себя чувствуете, неска? Не дело это дотрагиваться до полотна.
— Спасибо. Мне гораздо лучше. Скажите, пожалуйста, вы так много поведали о картине. А вот об ее авторе? Художник, который её написал? — постаралась я вернуть его в привычную и любимую стезю.
— О! Это замечательный художник! Правда, он известен как мастер по изготовлению гравюр. Но как видите, картины он тоже рисовал, — заметно успокоившись, сопровождающий вновь принялся нас просвещать.
— А что у него с рукой? — спросила я, и только потом поняла, что нужно будет как-то объяснять этот вопрос.
Но к счастью он не заметил моей оплошности. Габби приподнял в недоумении брови, но не сказал ни слова. А Акке вообще, по-моему, нас не слушал.
— Это ужасно грустная история. Когда ему было всего три года, он упал на горящие угли и изувечил руку. Отсутствие мага-лекаря рядом и лечение только своими силами привело к деформации кисти. Так что вовремя руку ему не вылечили, а потом было уже поздно. И несмотря на свое увечье, он открыл гравировальную мастерскую и много работал.
ebooksa