Кузницы драконов

— А я. … А я.… А я бывший помощник пекаря из маленькой деревеньки. И я первый об этом узнал! — гордо объявил Ханс, немного разрядив высказыванием обстановку.

— Что делать будем? — мрачно спросила я и обвела всех взглядом.

— Нужно идти к Азуру. Это первое. Именно этим я предлагаю вам заняться. А я пойду к отцу — он должен знать об этом. По возрасту он немногим младше Лигнита Мориона. Может он что подскажет? — выдал Вильгельм.

— Азур — ровесник Золтона и про эти Кузницы ничего наверняка не знает, но может дать совет, — кивнула я.

— И еще он может дать кого-то из своего дома? Вай, может быть, ему тоже захочется разбудить кого-то из своего дома? — спросил Ханс.

— Я об этом не подумала. Это что с нами куча народу пойдет? — только вот этого нам и не хватало.

— Я думаю, что да. Не исключено. Я домой к отцу схожу. Инструкции получить. Вдруг отец примет решение тоже разбудить парочку спящих красавцев? — кивнул идее Гарб.

— Нет! — я схватилась за голову.

— Вай, что случилось? Ты сама не своя все это время. Вай, это серьезно. Давай рассказывай! — необычайно серьезным тоном сказал Ханс и посмотрел на меня очень тяжело.

Друг редко пользовался этим приемом, и я всегда проникалась. Вот и сейчас я вздохнула и выдала.

— Этот поход. Один розовый дракон знает куда! Это сильно отдаляет нас от основной цели! Сейчас нам еще и кучу народу навяжут из разных Домов. И насколько он затянется? У нас и так не так много времени осталось! Я боюсь все не успеть.

— Вай? Это все? — упорствовал друг.

— Я отчаянно хочу искать Золтона! — заорала я.

Ханс встал и обнял меня.

— Ханс, я не хочу идти к этим дурацким Кузням. Я хочу пойти к Рубиновому Дому. Хочу все там разведать. Хочу выяснить у рядовых членов дома, может кто-то что-то видел, слышал, заметил? Хочу потрясти нового Главу Рубиновых и вытрясти у него все, что он знает. Хочу это делать. А не идти непонятно куда! — я уже плакала, уткнувшись в плечо Ханса.

Он гладил меня и слушал.

— Но я понимаю, что не должна этого делать. Что у меня остался всего год с небольшим. И за этот год нужно слишком многое успеть. И что спасти миллионы жизней важнее личных хотелок. Но это так больно, — я еще крепче вжалась в широкое плечо друга.

— Почему это так больно, Ханс? — снова спросила я.

— Потому что ты живая? И тоже имеешь право на чувства? А еще ты должна вспомнить целых две вещи, — сказал Ханс, не переставая гладить меня по вздрагивающим плечам.

— Какие? — и я с надеждой посмотрела на него.