Возвращаясь в номер, я нахожу своего парня там же, где его оставила полтора часа назад, – у телевизора с большим пакетом чипсов. На экране машут клюшками хоккеисты. Судя по форме, на льду наши против канадцев.
– Эй! – машу руками, чтобы привлечь внимание Сашки. – Ты почему еще не одет?
– Финал чемпионата мира повторяют! Такой матч, – с восторгом бормочет он, закидывая в рот горсть чипсов.
В этот миг я почти злюсь на Сашку. Почти – потому что я тоже очень хорошо его знаю. Хоккей для него – это одержимость, с которой я даже не пытаюсь соперничать. Я давно потеряла счет свиданиям, которые мы отменили из-за матчей НХЛ и чемпионатов мира. Но я никогда не обижалась на это, потому что очень быстро поняла, что в жизни Сашки есть две страсти – хоккей и я. И когда хоккей заканчивается, все внимание моего парня принадлежит только мне. Мне одной. Поэтому в любой другой день я бы села рядом на диван, уютно устроилась у него под мышкой и смотрела матч, думая на отвлеченные темы. Но сегодня Новый год, а до такой хоккейной самоотверженности я еще не дошла. И вряд ли дойду.
– Александр Ковальчук! – требовательно говорю я, беря в руки пульт от телевизора. – Нам выходить через полчаса, а ты не только не одет, ты даже в душе, по-видимому, не был! На YouTube свой матч посмотришь. Никуда он от тебя не убежит.
Сашка хмурит брови, но, видя непреклонное выражение моего лица, все же покорно кивает.
Я щелкаю кнопкой. Экран гаснет.
Убедившись, что Сашка плетется в ванную, направляюсь к туалетному столику, на ходу обдумывая порядок действий: накраситься, одеться, позвонить родителям.
Не успеваю открыть косметичку, как с громким рычанием кто-то хватает меня на руки и, дотащив до дивана, бросает на мягкие подушки.
– Саша! – кричу я, смеясь и злясь на него одновременно. – Ты с ума сошел?
– Ты такая сексуальная, когда возмущаешься, – мурлычет он тоном объевшегося кота, играющего с несчастной мышкой, и кладет руку на мою грудь.
– Саш, времени нет, – протестую я.
– Помолчи, – бормочет он, целуя меня в уголок губ, и постепенно спускается все ниже и ниже по шее, к бьющейся у основания горла жилке.
– Мы опоздаем, – эти слова я произношу уже мягче, полушепотом, поддаваясь его ласкам.
– И пускай, – шепчет он в ответ, ловя готовый вырваться протест своими требовательными губами.
Глава 11
Мы все-таки опаздываем: одеваемся впопыхах, не успеваем позвонить родителям и спускаемся на минус первый этаж, где располагается ночной клуб, почти в половину двенадцатого.
Я цепляюсь за Сашку – в его силе отчаянно стараюсь найти оправдание своей слабости, но получается из рук вон плохо. Тепло его ладони, обычно согревающее и успокаивающее, уже не способно унять мою нервозность: чем ближе мы подходим к клубу, тем туже сжимается узел в животе, тем сильнее разрастается ком в груди и явственнее немеют кончики моих пальцев.
Я понимаю, что этот праздник превратится в испытание: мне непросто находиться рядом с Даниилом Благовым в течение нескольких минут, поэтому я не представляю, как выдержу новогоднюю ночь в непосредственной близости от этого невозможного человека.
Атмосфера в клубе искрится бесшабашным весельем. В глазах рябит от мишуры, огней, красивых платьев и улыбок. Я чувствую, как по спине ползет холодный пот. Мне одновременно хочется сбежать, но еще сильнее хочется остаться, и эта двойственность собственных ощущений полностью сбивает меня с толку.