– Так, значит, скучала и всю жизнь любила меня? – вкрадчиво спросил Кирилл за ее спиной. – Как лестно, Василюш.
– Не обольщайся, Лаврецкий, – оборвала его девушка. – Ты создал идиотскую ситуацию, и мне пришлось из нее выкручиваться с наименьшими потерями. Блин, жалко его. Он ведь как ребенок, в чудеса какие-то верит. И стыдно.
На душе было паршиво. С одной стороны, с Вадимом нужно было расстаться, но еще вчерашнее чувство вины наложилось на эту невероятную историю, и стыдно стало вдвойне, если не больше. Она ненавидела лгать. Это было нечестно.
– Ты слишком совестливая, детка.
– Еще неделю назад я была циничной стервой, по твоим словам, – усмехнулась Василина. – Это все лирика. Вернемся к нашим баранам. Итак, повторюсь, чего приперся, сударь?
– Фи, девочка моя, что ж ты какая грубая бываешь? – поморщился Кирилл. – Нет бы спросить, какими судьбами пожаловал, милый.
– Смысл тот же, зато моя фраза гора-а-аздо приятнее, – улыбнулась Лина. – И я не твоя девочка.
– Ну, мы же решили, что это вопрос времени, – пожал плечами Кир. – И за это чудо-юдо ты замуж собиралась? Неудивительно, что ты сбежала. Он же у тебя под каблуком прыгал. Даже мне отпор дать не смог и в разговоре с тобой только бекал да мекал.
– Оставь Вадима и мои каблуки в покое, – взорвалась Лина. – Не твое это дело! И хватит уже чепуху молоть. Пошутили – и достаточно.
– Детка, я такими вещами не шучу, – остановил ее Лаврецкий. – Пора бы понять, не первый год меня знаешь.
Василина остановилась.
– Кирилл, я не переношу обращений типа «детка», «крошка» и так далее, – четко чеканя каждое слово, проговорила она. – И ты это знаешь. Даже если вчера что-то и было, особого значения это не имеет ни для меня, ни для тебя. Если ты помнишь, мы когда-то с тобой уже говорили на эту тему. Поэтому спрошу тебя еще раз. Ты зачем пришел? Этого я искренне не понимаю, хотя изо всех сил пытаюсь осознать.
– Телефон включи, – с напором ответил он.
– Что?! – оторопела Лина.
– Я сказал, телефон включи, – повторил он. – Я тебе весь день дозвониться не могу. Меня это не устраивает.
– И ты ради этого приперся? Ты больной? Слушай, Лаврецкий, да мне плевать, что тебя устраивает! – не выдержала Лина. – Тебя лет шесть не устраивает сам факт моего существования, но не прыгать же мне из-за этого из окна.
– Думай, что говоришь! – схватил ее за руку Кир. – Еще раз подобное ляпнешь, и я буду тебя воспитывать. Долго, мучительно и со вкусом.
– А можно я проживу как-нибудь без тебя и твоих садистских наклонностей? – ответила Лина. – Шесть лет неплохо жила.
– Солнышко мое, заруби себе на своем любопытном носу, – одной рукой удерживая ее за подбородок, он заставил Василину взглянуть ему в глаза, – по-твоему уже не будет. Теперь будем играть по моим правилам. И если я тебе звоню, я хочу, чтобы ты ответила. Не люблю, когда меня игнорируют. В конце концов, должен же я знать, как ты добралась. Ты сегодня явно на нервах. А уж с твоим умением вляпываться в истории…
– Лаврецкий, а давай ты свалишь туда, откуда приперся – к дьяволу? – почти миролюбиво предложила Василина. – Вот там и поиграете в игры – хоть по твоим, хоть по его правилам. Там и котел отдельный для тебя приготовлен. А мне и без тебя неплохо живется.