— В том-то и дело. Уже слишком поздно. У него было время разобраться с этим, в чем бы ни заключалась проблема. Он удвоил свое отношение к тебе сегодня вечером. У него была возможность все исправить, но он этого не сделал. Теперь он придет и извинится, но надолго ли? Пока Дик не появится на мероприятии в твоей столовой? — Он взглянул на меня.
Его взгляд был мрачным, и мое сердце остановилось.
Это стоило ему дружбы.
Я потянулась, крепче сжимая его руку.
— Чед был твоим братом.
— Был. — Он снова вернул взгляд на дорогу. — Как мне исправить это? Что кто-то, кто был моим лучшим другом, моим братом, обращается с кем-то, о ком я забочусь, как с кем? Как это вообще называется, Шайенн? То, что ты сказала, было правдой. Они обращаются с тобой так, словно ты преступница, а ты не сделала ничего плохого. Ничего. Ты была продуктом среды, в которой выросла, и вместо того, чтобы стать такой же, как твоя мама, ты сделала что-то из себя, что-то хорошее, кого-то, кто улучшает мир.
Вот блин.
Это потрясло меня, в плохом смысле.
Я отстранилась, моя рука ослабила хватку на его руке.
Я сказала:
— Тогда я привыкла к тому, что со мной обращались так, как со мной, и это касалось не только их. Были и другие. Социальные работники. Учителя. Помощники учителей. Я привыкла к этому, но никогда их не впускала. Никогда. Потому что я знала, что то, как они смотрели на меня, было не тем, кем я была внутри. Я была настолько сильна внутри, что они ни разу не смогли оставить вмятину. Я не хочу, чтобы Чед смог оставить вмятину. Ты же знаешь, меня не беспокоит, как он со мной обращается.
— Я не понимаю…
— Это узколобая чушь собачья. — Конец дискуссии. — Вот и все. Моя мама была наркоманкой, и на меня смотрели так же. То, что я никогда не прикасалась к наркотикам, ничего не значит. Что я никогда не была такой, как она, никогда. Они смотрели на меня так, будто я была ею или собиралась стать такой, как она, и они ошибаются. Это их проблема.
— Да, и это мой лучший друг.
Дерьмо.
Вмятина только что появилась.
Я истекала кровью из-за
— Мне жаль.
Мы подъезжали к окраине города, и он свернул на шоссе между штатами. Теперь движение было более спокойным, и он посмотрел на меня, как только мы влились в трафик.
— Если он спросит, как он может это исправить?