Не изгой

— Ты делаешь больно Хантеру.

Он с трудом сглотнул.

— И ты делаешь больно Саше.

Он нахмурился.

— Я не понимаю этого. Я трахал телок, которые тебе не нравились…

— Дело не в этом. Дело не в том, что тебе не нравится Шайенн. Дело в том, что ты совершенно не прав в отношении человека, который всем нам небезразличен. Тебе нравится Саша. Я могу сказать.

— Да, но…

— Никаких «но». Она тебе нравится. Ты говоришь «да», потом «нет», потом расстаешься с ней, а потом трахаешь до умопомрачения.

— Мило, Кат.

— Это моя точка зрения. Тебе не все равно, тебе не все равно, что я говорю о ней. И я даже не на том уровне, как ты говоришь о Шайенн. «Это». Ты назвал ее «это».

Он вздрогнул.

Я добавил:

— Ты знаешь разницу между тем, как моя семья отнеслась бы к Шайенн, и тем, как поступила твоя? Моя мама не стала бы рассматривать Шайенн как потенциальную угрозу, входящую в дом. Она бы увидела девочку, чьей мамы не было рядом, и она бы заплакала из-за нее. Приветственные гребаные объятия, чувак. Вместо этого Натали, вероятно, спрятала столовое серебро. Два разных радикальных способа, и я вижу, что ты все еще этого не понимаешь.

— Я…

Но он не понимал. На него нахлынула полная пустота, когда я попытался объяснить это.

— Чего ты хочешь от меня? — Он вскинул руки.

— Ничего. Ты не можешь изменить свои мысли или свое поведение, а это то, что мне от тебя нужно. — Я начал вставать.

— Подожди, подожди, подожди. — Чед сделал то же самое, чтобы помешать мне уйти. На его лице отразилась паника. Он поднял руки. — Скажи мне, что делать, и я сделаю это.

— Ты на сто процентов ошибаешься насчет Шайенн, но тебе нужно осознать это. И дело не в том, чтобы тебе понравилась девушка, в которую я влюбляюсь.

Его брови взлетели вверх, и он качнулся назад.