— Я выработала способ мышления и разговора, который превосходил то, что говорили мне мои чувства. Я была настолько ошеломлена ими, что это был обратный способ обращения с миром. Или это то, что сказали мне психологи, но они сказали мне, что я сумасшедшая.
— Они использовали это слово?
— Это слово, и я могу использовать его о себе. Никто другой не может говорить так обо мне. Это мое слово, которым я владею. — Еще один кивок. Еще один комок в горле. — Один сказал. Пара сказала. И медсестры. Психолог. У меня было много психологов.
Он еще раз глубоко вздохнул, его рука переместилась, чтобы обхватить мой затылок.
— Мне жаль.
Я посмотрела вверх, встречаясь с ним взглядом и удерживая его, и на один удар сердца мне стали одним целым. Только один. Он заполучил меня.
Его глаза потемнели.
Я ничего не могла с собой поделать. И тогда я прошептала:
— Пожалуйста, не надо любить меня, а потом бросать. — Я не могла смотреть на него, когда говорила это.
Он не ответил.
Мне не следовало этого говорить.
Почему я это делала? Говорила такие вещи? Всегда в неподходящее время.
Я всегда была такой неподходящей.
Я не могла видеть комнату.
Это означало, что я даже не могла прочитать его, а я сидела у него на коленях.
Мое напряжение росло.
Моя паника.
Воздух душил меня, давил на плечи, и я чувствовала все запахи.
Я все чувствовала.
Я все замечала.