— Это были веские причины. Отдаю тебе должное.
Господи. Все во мне смягчилось из-за этой девушки.
Я продолжил, наклоняя к ней голову:
— Я люблю тебя, потому что ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. Тебе пришлось пережить все это дерьмо, и ты продолжаешь идти вперед. Ты будешь продолжать, что бы ни случилось. Твои причины не выходить за меня замуж и иметь со мной детей — чушь собачья. Спроси меня, откуда я знаю, что это чушь собачья.
Я ждал.
В ее глазах вспыхнула боль, и она попыталась отвести от меня взгляд.
— Спроси меня.
— Я не могу. — Ее губы задрожали.
Я придвинулся так, что прижался к ее лбу своим.
— Потому что, если что-то случится с Натали и Диком, ты будешь первой в очереди на то, чтобы приютить Хантера. Если бы тебе позвонили и сказали, что чья-то мать умерла от передозировки и им нужно было где-то остановиться, ты бы не задумываясь предложила помощь.
Еще больше слез. Ее глаза были закрыты, а все тело сотрясала дрожь.
Я продолжил.
— Ты бы взяла этого ребенка и полюбила бы его всем своим существом. Ты бы справилась, потому что это то, чем ты занимаешься. Ты справляешься и продолжаешь двигаться вперед, и ты пытаешься любить всех на своем пути. Потому что ты такая, какая есть, и если ты действительно хочешь знать, мне чертовски повезет, если ты станешь моей женой, и я буду самым богатым человеком в мире, если ты когда-нибудь решишь подарить мне ребенка. Я не говорю о деньгах. Я говорю о
Теперь она открыла глаза.
Теперь она посмотрела на меня.
Теперь она позволила мне увидеть себя.
Я улыбнулся ей, обхватив обеими руками ее лицо, и провел большими пальцами по ее щекам, вытирая слезы, которых там вообще не должно было быть.
— Вот и она. Я вижу тебя.
Она подняла руки и обхватила мои запястья.
— Кат? — прошептала она.