Мы направились к девочкам, и я привлек к себе Шайенн.
Было много народу. Повсюду разносили ведерки для пожертвований, а также напитки и еду, которые всегда были на таких мероприятиях. В углу стояла пресса, и Дин подошел к Шайенн, чтобы попросить ее подойти и поговорить с ними.
— Нет. — Ее голос звучал ровно. — Уходи, Дин.
Он ушел, а Мелани наклонилась и прошептала Шайенн:
— Ты можешь быть маяком, когда захочешь.
Шайенн начала смеяться.
Леди Реба произнесла речь, и несколько волонтеров, которых я узнал после моей вчерашней работы здесь, пришли, и каждый по очереди подошел к микрофону. Все они рассказали о том, как помогали друг другу, и как их тронули и вдохновляли люди, которые обедали там, а также персонал. Похоже, это было общее мнение.
Каждый из волонтеров подошел обнять Шайенн, а также Бумера и Ребу.
Я понятия не имел, куда делся Дин, но мне также было наплевать на всех, кроме моих товарищей по команде и Шайенн с ее группой. Именно в этот момент я понял, что мы провели на мероприятии достаточно времени. Люди, казалось, были готовы продолжать пить и праздновать, но я наклонился к уху Шайенн.
— Хочешь поехать домой?
Она опустила руку мне на грудь, прижавшись губами к моему уху.
— Пожалуйста.
— Я подам машину. Хочешь спросить своих девочек, не хотят ли они поехать?
— Хорошо.
Я как раз выходил через заднюю дверь, когда услышал за спиной:
— Ты понимаешь, что делаешь?
Я оглянулся, когда дверь закрылась.
Дик стоял там и, казалось, ждал меня, покуривая сигару. Он помахал сигарой, подзывая меня.
— Вы с Чедом были друзьями с детства, и я привык думать о тебе как о сыне. Долгое время, Катлер. Долгое время. Затем ты двинулся дальше. Ты присоединился к НХЛ, и это было примерно в то время, когда происходил развод. Я подумал про себя: «Я должен его отпустить. Теперь он с Чедом». И ты был. И у тебя была своя семья, хорошие люди. Замечательные люди. Солидные люди, но у меня сердце вырывалось из груди.
— Зачем ты рассказываешь мне это, Дик?