Тяжелая корона

Он простил меня за то, что я делала раньше, несмотря на ущерб, который я причинила. Несмотря на доверие, которое я нарушила.

Но если я вмешаюсь в его месть…

Меня тошнит от мысли снова все испортить. Я должна оставаться на месте, именно там, где я есть. Я ничего не смогу разрушить, если буду здесь, где Себастьян хочет меня видеть.

Это то, что я говорю себе. Пока мой мозг не начинает мучить меня мыслями о том, где Себастьян может быть прямо сейчас, что он может делать. И что мой отец мог бы сделать взамен.

Что, если Себастьяна убьют? Что, если они все умрут?

Я не могу просто сидеть здесь, пока мир горит вокруг меня.

Я вскакиваю с матраса и расхаживаю по комнате. Затем я заставляю себя снова сесть. Затем я снова вскакиваю.

Я измучена, мой разум крутится, как будто мое тело ходит взад-вперед по камере.

Так проходит время. Я знаю, что Грета спустится с обедом. Если я собираюсь действовать, я должна сделать это как можно скорее. Предполагая, что я вообще могу что-либо сделать.

Я в последний раз сажусь на матрас, заставляя себя принять решение. Остаться или уйти? Действовать или подождать?

Наконец-то я понимаю, что правильного выбора нет. На самом деле у меня нет возможности спасти Себастьяна и моего брата. И нет возможности избежать сожалений. Исход не в моих руках. Все, что я могу сделать, это попытаться.

Итак, я тихо сижу на матрасе, мой мозг и тело наконец-то успокоились. Я просовываю руку под подушку и нахожу наклейку, все еще липкую с одной стороны. К счастью, я не потеряла ее, пока мы с Себастьяном разгромили эту комнату прошлой ночью. Я держу наклейку в руке, спрятанной между ладонью и бедром.

Всего несколько минут спустя я слышу скрип двери, в камеру входит Грета. Поскольку ее руки заняты тяжелым подносом с обедом, она не закрывает за собой дверь. Она несет поднос к кровати и сгибает колени, чтобы поставить его.

Делая вид, что тянусь к подносу, я опрокидываю стакан молока.

— О, извини! — Я говорю. — Дай-ка я возьму полотенце.

Я вскакиваю с кровати, делая вид, что беру полотенце с раковины. Проходя мимо открытой двери, я приклеиваю наклейку к отверстию, где вставляется магнитный засов. Грета занята тем, что ставит стакан и пытается спасти мой сэндвич, ничего не замечает. Я приношу ей полотенце и помогаю вытереть пролитое молоко.

Она сидит со мной, пока я ем.

Она, кажется, немного нервничает. Я думаю, она беспокоится за меня.

Она осторожно спрашивает меня:

— Ты говорила с Себастьяном прошлой ночью?