Пальцы Адриана касаются плитки на мгновение раньше моих, и он всплывает, ухмыляясь.
— Ооо… — говорит он. — В тот раз ты почти достала меня.
— Черт возьми, я это сделала, — усмехаюсь я. — Ты даже не пытался.
— Я немного пытался.
Мы оба держимся за край бассейна, тяжело дыша.
Смотреть в лицо моего брата — все равно, что смотреть в зеркало в доме смеха. Он не похож на отдельного человека. Он похож на меня, просто немного отличается.
Я думаю, если бы у меня не было Адриана, я бы давным-давно покончила с собой. С тех пор, как умерла наша мать, он единственный человек, который любит меня. Единственный человек, который приносит мне немного счастья.
— Я ненавижу все здесь, — говорю я ему.
— Почему? — спрашивает он. — Погода улучшилась. Еда здесь лучше. Шоппинг тоже! Здесь ты можешь получить все, что угодно. И ты знаешь, что это оригинал, а не какая-то подделка. Вот почему все здесь так чертовски дорого, — смеется он.
— Я просто подумала… — я вздыхаю.
— Ты думала, что все будет по-другому, — говорит Адриан. Он всегда знает.
— Да.
— Так и будет, Елена. Дай этому больше времени.
— Мне не нравится эта история с Галло. Я чувствую себя ягненком, привязанным к столбу, которого выставили на снег, чтобы соблазнить волка. Даже если вы застрелите волка, он не всегда падает до того, как его челюсти сомкнутся вокруг ягненка.
— Я помогу тебе с безопасностью, — обещает мне Адриан. — И кроме того… ты не ягненок, Елена.
Ухмыляясь, мой брат обнимает меня и тянет вниз, под воду. Мы опускаемся на дно бассейна, крепко обнимая друг друга. Вот так мы провели первые девять месяцев нашей жизни — плавали в объятиях друг друга.
Теперь это единственный способ проявить привязанность так, чтобы никто не увидел.
Два дня спустя папа бросает сумку с одеждой на мою кровать.
— Одевайся, — говорит он. — Пришло время заняться благотворительностью.
Я понятия не имею, что это должно означать, но я знаю, что лучше не задавать ему вопросов. Я надела платье в обтяжку огненно-красного цвета с коротким вверхом и разрезом почти до бедра.