- Прошу в мой кабинет, - одёргивает меня Вересов, когда я направляюсь к себе.
Ещё и в кабинете его уединимся.
Просто прекрасно.
Уверена, что сегодня Танька сообщит маме, что я слишком много времени провожу с нашим новым боссом, тогда придётся слушать причитания о неверном выборе.
Возмущённо цокаю языком своим мыслям и вхожу в душный кабинет Вересова. Мужчина спешит включить кондиционер, плюхается в своё кресло и довольно поглядывает на меня.
- Располагайся. Бери бумагу и ручку.
- Я буду писать статью на бумаге? – удивляюсь я.
- Накидаем основной текст.
- Ладно…
Беру лист бумаги и ручку и вспоминаю, как началось утро. Я заявила, что хочу уволиться, и Вересов на удивление просто воспринял всё, но потом я всюду получила отказ. Это он постарался, и я не должна помогать ему теперь. Впрочем, я не помогаю, а всего лишь делаю свою работу.
- Что пишем? Что известно об аварии?
Вересов думает, но я не мешаю ему. Не хочу назойливо врываться в столь напряжённые мысли мужчины. Думает и думает, скажет ведь что-то рано или поздно.
Ветер от кондиционера дует в мою сторону, донося шлейф мускусной парфюмерии с восточными нотками сандала. На мгновение они пробуждают внутри болезненные воспоминания, которые пришлось глубоко закопать, захоронить в себе.
- Об аварии неизвестно ничего. Давай так и напишем, что дочь Юрского попала в аварию, подробности которой не разглашаются. Укажи, что состояние у неё крайне тяжёлое, но жених не бросает свою невесту и непременно женится на ней, несмотря на то, что она может оказаться в инвалидном кресле.
Сколько пафоса.
Морщусь, но делаю пометки.
Раз «жениху» так хочется обнародовать свою «доблесть», пусть старается. Наверное, для того и купил редакцию, чтобы его восхваляли в статьях.
- Я не собираюсь на ней жениться, конечно же…
Зачем мне это знать?
Не моё дело…